Игорь Кузнецов – из числа негромких художников, которых знали в определенном кругу, ценили и уважали ученики. Он не часто участвовал в выставках, но всегда работал, оставался верным своим идеалам. Скромный, интеллигентный, приятный, улыбчивый – таким и запомнился.

Игорь Кузнецов рисовал, как говорится, с малых лет. У большинства это увлечение так и остается детским, а у него переросло в профессию. Случилось это не сразу. В семье считали, что надо получить хорошее образование, настоящую специальность, поэтому он пошел учиться в политехнический институт, но параллельно посещал вечернюю художественную школу, попал в класс Венира Романовича Кныжова. Приходилось тратить стипендию на краски, кисти, растворители. Карьера инженера получилась успешной, но недолгой. Сила искусства привела в руководители изостудии «Радуга» при Дворце пионеров Октябрьского района. С тех пор Игорь Валентинович всегда работал с детьми.

Свою роль сыграл в этом Виктор Петрович Денисов, преподаватель изостудии при Дворце культуры 4-го ГПЗ, которую посещал Кузнецов. Впоследствии они стали с Денисовым близким друзьями. Начали по выходным вместе выезжать на этюды – в Заволжье, Мастрюково, Задельную.

Огромное влияние на творчество оказал Валентин Захарович Пурыгин, которого Кузнецов считал своим другом и учителем. Познакомились они в 1985, встречались часто, ходили друг к другу в мастерские. «Приезжал он ко мне в волжское сельцо Подгоры (там у меня избушка). Один, с М. Я. Митряшкиным или Л. Строгановой. Встречались в Москве, ходили по выставкам, музеям. Сколько за это время было переговорено!» (из воспоминаний И.  Кузнецова о В. Пурыгине).

Когда Пурыгин впервые пришел в мастерскую Кузнецова, тот волновался, показывая работы, пытался по выражению лица уловить впечатление мэтра. Посмотрев рисунки, этюды, Пурыгин спросил, есть ли работы, которые Игорь писал только для себя. И он показал серию эскизов, которую он делал для дочки Тани, – с гномиками, жар-птицами, колдунами и особенно любимым образом кентавра, или, по-славянски, полкана – получеловека-полуконя.

Среди героев его картин на выставке можно увидеть кентавров, русалок, леших: «Мифы древних славян, их солнечные боги мне ближе, чем античная мифология. Боги славян добрее, что ли, «функциональнее». У художника они обитают в Подгорах, за Волгой, оберегают любимые места, выступая в роли духов-хранителей. В ряде работ ощутимо влияние Пурыгина – его цветовая палитра и близкие славянские образы, но у Кузнецова они всё же другие – сказочнее и радостнее.

Игорь Кузнецов работал в жанрах пейзажа, портрета: «Главным в своей работе считаю – отразить этот прекрасный мир на холсте: Волгу, Жигули, город, в котором живу, моих друзей, женщин, детей, славянские веды и легенды Жигулей».

Пейзажи художника лиричны, в своем настроении продолжают традиции А. Саврасова, Ф. Васильева: размытые после дождя дороги, тяжелое нависшее небо, пространство, простирающееся вдаль («Пейзаж с грачами», «Гроза проходит»).

Любимое место – село Подгоры за Волгой. Здесь собирались друзья, семьями ходили в художественные походы, ставили спектакли. Сын художника Олег рассказывал, что в чеховском «Вишневом саде» играл Лопахина. Любимым тостом за столом был такой: «Нет горы выше Манчихи, нет озера глубже Иордана, нет мужиков лучше подгорских!».

В мастерской Кузнецова собирались художники на рисовальные вечера. Когда бывали проблемы с натурой, сами позировали друг другу. Однажды Владимир Китаев принес на сеанс настоящий лавровый венок, его надели на голову Пурыгина, и в облике появилось что-то античное. Этот этюд, написанный маслом, понравился Аннете Яковлевне Басс и попал в фонды Самарского художественного музея.

Очень любила Игоря Кузнецова Софья Поликарповна Шихобалова-Бортник (праправнучка знаменитого самарского купца). В ее гостеприимной квартире собирались художники и архитекторы, царила семейная атмосфера.

В выставочном зале представлено несколько портретов: сына Альки, дочери Тани – то в образе цыганки, то послушницы. На портрете Виктора Денисова он изображен с этюдником на фоне зимнего пейзажа, тонко переданы интеллигентность и одухотворенность художника. До глубины души трогает автопортрет с больным петухом, глядя на который, можно все понять про автора – так заботливо он держит на руках петуха, у которого перевязано горло.

Особняком расположена картина «Ждущие» (1993): на ней запечатлена безликая толпа в промозглые сумерки, кротко ожидающая общественный транспорт. На фоне темной массы единственным светлым пятном смотрится девочка, несущая из музыкальной школы скрипку в футляре (наверное, это дочка Таня, ставшая музыкантом и играющая сейчас в Национальном филармоническом оркестре России под управлением Владимира Спивакова).

* * *

На открытии выставки собрались друзья художника, семья, ученики, все тепло говорили об Игоре Валентиновиче. Супруга Наиля Шакюровна рассказала, как они познакомились еще в школе, что он любил географию и путешествия, мечтал стать мореплавателем, дарил ей кораблики с парусами. Романтик! Эта тема также нашла отражение в его искусстве. В витрине, среди фотографий, лежит копия последнего рисунка Кузнецова, сделанного незадолго до смерти: высокая арка, перекинутая через реку, а над ней парят две птицы. Арка, разделяющая жизнь и смерть, и все уносящая река забвения. «Мир прекрасен, его следует воспевать, он стоит того», – это были жизненное кредо и творческая установка художника. 


Светлана Шатунова

Член Ассоциации искусствоведов России,

заведующая научным отделом Самарского художественного музея

Свежая газета. Культура №4 (225)



Кузнецов Игорь Валентинович (1948–2021). Член Союза художников России (с 2000). Родился в Куйбышеве. Окончил Куйбышевский политехнический институт (1973) и вечернее отделение художественной школы № 1 (1969–1973). С 1978 года руководил изостудией «Поиск», а с 2004-го преподавал в Детской художественной школе № 3. С 1976 принимал участие в молодежных, областных, региональных, всероссийских выставках. Персональные выставки проходили в Новокуйбышевске (2001) и Самаре (1994, 2005, 2009).