В предыдущих «Трансформерах» автоботы и десептиконы в ходе битвы добра со злом разнесли город Чикаго. С тех пор прошло пять лет, правительство решило, что больше ему такого не надо, и выловило и уничтожило почти всех транформеров – и добрых, и злых. Между тем, в Техасе неудачливый изобретатель по имени Кейд (Марк Уолберг), обремененный кучей долгов и непростыми взаимоотношениями со слишком сексуальной дочерью (Никола Пельтц), покупает старый грузовик, чтобы починить его и продать, а тот оказывается предводителем добрых трансформеров Оптимусом Праймом. И всё начинается по новой.

 В четвертой части франшиза претерпевает существенные изменения. Здесь больше нет Шайи ЛеБафа, который за истекшие три года успел сняться у Хиллкоута и фон Триера и теперь, хм-хм, «серьезный актер». Здесь нет Джона Туртурро, который в предыдущих трех частях отвечал за комическую и, собственно, человеческую составляющую этого громыхающего железом кинопроекта. И – главная печаль – создатели не одумались и не вернули в проект Меган Фокс (впрочем, она будет в вот-вот грядущих «Черепашках-ниндзя», спродюссированных тем же Майклом Бэем). В главной роли теперь мужественный Марк Уолберг, и такой кастинг выглядит заявкой на превращение франшизы из разудалого подросткового бум-бума в как бы серьезный фантастический боевик.

 Поначалу Бэй действительно будто старается оправдать эту заявку. Сюжет о заговоре элит; появление нового робота-злодея по имени Локдаун, в отличие от прежних трансформеров, не столь откровенно похожего на детскую игрушку; а где юный ЛеБаф вращал глазами и давал «американского пирога», там теперь морщинистый Уолберг пытается, насколько это можно в сложившихся обстоятельствах, что-то играть и в целом выглядит куда более по-человечески. Но где-то к концу первого часа конструкция издает характерный металлический чих и стремительно трансформируется в свой прежний образ, поминая под себя и сюжет, и серьезного актера Уолберга. Как неприлежный ученик, пообещавший «на этот раз» вести себя хорошо, Майкл Бэй в какой-то момент не выдерживает и с утроенной энергией берется за старое. Все взрывается и скрежещет, события теряют всякую логику, и уже задолго до того момента, как в кадре появляются гигантские роботы-динозавры, кинематографические приемы Майкла Бэя начинают больше напоминать удары палкой по голове.

 Назвать четвертых «Трансформеров» хорошим кино трудно, их вообще трудно назвать кино. Все правила, как надо снимать фильмы, и даже элементарные приличия – всё это здесь приносится в жертву ради одного – настоящего нутряного удовольствия, грубого, бесстыдного, очень инфантильного, но тем и прекрасного. Кино для Майкла Бэя – это когда грандиозные роботы летают и дерутся друг с другом, а между ними бегает девчонка с красивой попой. Всё прочее (драматургия, там, логика образа) – скукотища. И если что-то мешает этому гигантоманскому и эротическому восторгу, оно должно быть безжалостно отброшено. Конечно, Майкл Бэй – не единственный, кто умеет смотреть на кино глазами двенадцатилетнего подростка, но, наверное, единственный, кто делает это честно, без ханжества, и имеет бюджет, достаточный, чтобы этот взгляд в полной мере воплотить.

 Как и его патрона Спилберга, Бэя можно назвать революционером и, возможно, извините, изобретателем нового киноязыка. Просто большая часть революционеров бедные и сердитые, а Бэй – революционер богатый и веселый, и потому могущий позволить себе то, что не по карману его менее буржуазным собратьям – играть по крупному и без ложных умствований. «Смерть героя», «смерть сюжета», «смерть автора» и прочие фетиши эстетического нигилизма – все они неожиданно легко воплотились у Майкла Бэя, а грани между дозволенным и недозволенным без остатка растворились в громошипящем потоке образов. Возможно, «Трансформеры» – худший фильм на свете (а, возможно, и нет), но Бэй прекрасно справляется с задачами, которые сам для себя ставит: после этой почти трехчасовой интенсивной терапии, похожей то ли на эротический массаж, то ли на пытку, выходишь совершенно опустошенным и единственное желание – откинуться на подушку и закурить.           

 

Роман Черкасов