Вокруг принятых или  пока только «обсуждаемых» в некоторых регионах (в том числе и нашем) законов против пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних кипят нешуточные страсти. Какой только околесицы не несут борцы за нравственность, которая почему-то связывается главным образом с сексуальностью (ложь, лицемерие, мздоимство при этом как-то выводятся за пределы этической проблематики): гомосексуализм ведет к убыли населения, разрушает традиционные ценности – словом геи почти также опасны как наркоторговцы,  педофилы и прочие подонки нации.

За пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних уже оштрафован известный гей-активист Алексеев. Он позволил себе возле администрации города Петербурга развернуть плакат с известной шуткой Фаины Раневской: «Гомосексуализм – не извращение, извращение – это балет на льду и хоккей на траве». Видимо, заседающие в администрации культурной столицы России до сих пор ощущают себя подростками, а слово гомосексуализм соблазняет их уже одним фактом своего написания.

Приходится признать: наша власть без всяких оговорок гомофобна, во всяком случае, в  публичном дискурсе. Ее оппоненты  в этом вопросе – главным образом  либералы, – возышая свой голос в защиту сексменьшинств, обычно начинают  речь преамбулой, констатирующей собственную принадлежность к натуралам. Выглядит это примерно так же, как если бы, выступая против антисемитизма, человек всякий раз говорил: сам я не еврей.   Словом, даже, чтобы защитить права гомосексуалистов публично предъявлять свою идентичность, а не прятаться в «чулане» (книга  американской исследовательницы Сэджвик Ив Кософфски «Эпистемология чулана», написанная в 1990 году (русский перевод 2002)  многим бы помогла разобраться в мироощущении этой группы населения), необходимо  в очередной раз указать людям с иной сексуальностью их место. Защита прав геев строится на биологическом аргументе: ну родятся такими эти люди, что поделаешь… Если подумать хорошенько, этот вроде бы железный и вроде бы гуманистический довод для геев должен звучать, мягко говоря, неприятно, потому что гомосексуальность, как и гетеросексуальность – это не  природа, а гендер, который тем и отличается от биологического пола ( англ. sex ), что представляет собой продукт культуры. Иными словами, в разные времена и в разных культурах представления о гомосексуальных отношениях ( сами эти практики) различны.

Представления о гомосексуалистах у большинства нашего не слишком образованного народа восходят к практикам установления иерархий в закрытых мужских сообществах, прежде всего к лагерному быту, где   подобные отношения работают на обозначение статуса.  Здесь важен не сам по себе факт сексуального контакта людей одного пола, а ситуация подчинения, унижения, лишения достоинства и чести. Об эротике и наслаждении здесь не может быть и речи. В такой ситуации голос  «петуха» (уж простите за это слово) в защиту своих прав воспринимается как бунт против власти. Именно об этом написал в свое время замечательный поэт Лев Лосев:

Портянку в рот, коленкой в пах, сапог на харю.
Но чтобы сразу не подох, не додушили.
На дыбе из вонючих тел бьюсь, задыхаюсь.
Содрали брюки и белье, запетушили.
Бог смял меня и вновь слепил в иную особь.
Огнеопасное перо из пор поперло.
Железным клювом я склевал людскую россыпь.
Единый мелос торжества раздул мне горло.
Се аз реку: кукареку. Мой красный гребень
распространяет холод льда, жар солнцепека.
Я певень Страшного Суда. Я юн и древен.
Один мой глаз глядит на вас, другой – на Бога. 

В этой системе координат разговоры о правах гомосексуалистов воспринимаются  как бунт против силовой вертикали. Гомофобия здесь – манифестация бессознательного страха власти перед униженными и оскорбленными, которые заявляют о своем праве быть людьми.

Кроме архаического представления об однополых сексуальных отношениях, в более модернизированных слоях нашего общества бытует образ гея, связанный с потребительской культурой. В этой культуре широкий потребительский выбор для удовольствия, пользы и пр. распространяется не только на товары и услуги, но и на идентичности, то есть способы быть кем-то. Кстати, многие рекламисты часто заигрывают с этим фактом, демонстрируя в своих  роликах персонажей, напоминающих  геев.   Быть геем в потребительском обществе часто означает вполне сознательный выбор и этот выбор никак не связан с отношениями господства и подчинения. Образ современного гея зависит  от образа успешного мужчины в целом. В современном мегаполисе успешный мужчина – это вовсе не брутальный мужлан, а вполне себе ухоженный работник интеллектуального труда, практикующий «заботу о себе» (М.Фуко), в том числе и о своем теле: он использует крем и духи, бреет подмышки, продумывает свой гардероб и т.п.  В этих условиях гомосексуалисты внешне практически ничем от натуралов не отличаются. В одном исследовании двум группам студентов предлагалось распределить виды спорта на две колонки: только для натуралов и  для геев. Хоккей, в который, как поется, играют «настоящие мужчины», попал в обе колонки.

Гей-тематика уже инкорпорирована в повседневную культуру современного города.  Этот факт  и вызывает ужас  поборников чистоты пола,  порождая бесчисленные бредни про гей-лобби. При таком раскладе «борьба против пропаганды гомосексуализма» означает панику перед неизбежным изменением гендерных стереотипов, а также некомпетентность власти, ее неумение работать в условиях социальной модернизации, которая вовсе не сводится к тотальному установлению банкоматов.

Гомофобия, маркируемая страхом перед гей-парадами и загадочной «пропагандой гомосексуализма среди несовершеннолетних» – это симптом  архаичности представлений нашего общества,  как говорили, в старину, родимое пятно  авторитарного сознания, постоянно сражающегося с чудовищами, им самим порожденными.

Ирина Саморукова, доктор филологических наук, профессор СамГУ 

специально для Засекин.Ру