Странный персонаж российского политического пейзажа, именующий себя философом, публицистом и демократическим националистом, Константин Крылов был назван депутатом Самарской губернской думы Михаилом Матвеевым «звёздным» участником Гражданского форума, состоявшегося в Самаре 11 апреля. Вероятно, «звёздность» Крылова связана с тем, что он был судим за выступление на «Русском марше», а в последнее время стал иногда появляться на федеральных телеканалах, приветствуя «русскую весну» в Крыму и «проект Новороссии». При этом главный редактор «Агентства политических новостей», лидер незарегистрированной Национально-демократической партии считает себя видным и последовательным деятелем оппозиции и «не любит путинский режим». Колоритную фигуру нового российского смутного времени, в недавнем прошлом члена Координационного совета оппозиции, корреспондент «Засекина» решил послушать и рассмотреть непосредственно. Крылов рассказал, почему ему понравилось легендарное самарское «Дно», в чём заключается феномен российского ура-патриотизма и за что он получил «почётную» судимость.

 

- Константин Анатольевич, расскажите о себе, о своей деятельности. Что из себя представляет «Агентство политических новостей»?

- Ну что же, я - Константин Крылов, тот самый Константин Крылов. Конкретнее – главный редактор сайта apn.ru – Агентства политических новостей (АПН), одного из старейших оппозиционных сайтов в России. Сайт был задуман в том качестве, в котором существует до сих пор. На сегодняшний день АПН формально принадлежит Институту национальной стратегии (ИНС). Это контора, которая когда-то возглавлялась легендарным демоном нашей политики Станиславом Белковским, и я имел честь работать с ним. Надо сказать, у меня сохранились самые приятные впечатления об этом человеке. Сейчас ИНС возглавляется Михаилом Ремизовым, философом, мыслителем, человеком весьма искушенным в разного рода управленческих играх. Многие считают, что ИНС – это контора Дмитрия Рогозина, но на самом деле это не совсем так. Конечно, там есть и его интересы, и интересы других людей. Но, в целом, это самостоятельная организация.

- Тем не менее, Институт национальной стратегии сейчас имеет прямое отношение к правительству РФ?

- Я бы так не сказал. Независимая организация тем и хороша, что может брать заказы по своему усмотрению. Например, если какую-нибудь автостоянку арендует правительство РФ, это не значит, что эта автостоянка стала частью правительства. Нет. В данном случае, зная людей, которые возглавляют ИНС и их реальную позицию, могу сказать: как эксперты они открыты ко многим предложениям, но не ценой собственной независимости. В то же время фактически АПН уже много лет является самостоятельной вещью. То есть оно не отражает политику ИНС, а ИНС не отражает позицию АПН. Мы сосуществуем. Также стоит напомнить, что я – лидер Национально-демократической партии, которая уже в третий раз пытается пройти регистрацию. И приехал сюда, в том числе и потому, что наша самарская ячейка сильно меня об этом попросила.

- Кстати, о Самаре. Вы здесь впервые?

- Однажды я бывал в Самаре, но при драматических обстоятельствах, к тому же – проездом. Поэтому познакомиться с городом тогда я не успел. Вообще, Самара – это родной город моей супруги. Честно говоря, мне здесь в этот раз очень понравилось. Вот знаете, бывают такие места, вроде нормальные, но совершенно дохлые. Например, приезжаешь в какой-нибудь город, и вроде всё нормально: пыльная площадь, на ней – памятник Ленину разной степени уродства, еще какие-то явления жизни… А ты идешь, и думаешь – «Зачем я здесь?». В Самаре такого ощущения не возникает, город абсолютно живой. Наш замечательный депутат (Михаил Матвеев – прим. авт.) первым делом знаете, куда повел меня куда? На «Дно»! А ведь приятное место. На всю Москву есть несколько таких мест. В такое заведение может зайти и холёный господин в кашемировом пальто, и человек в драной кожаной куртке. Они оба будут там спокойно сидеть, пить свое пиво и чувствовать себя уютно. Уметь создать такую атмосферу – это искусство. Любой ресторатор дорого заплатил бы за этот секрет… Пиво, кстати, действительно отличное, жена не врала: лучше свежего «Жигулевского» ничего нет. Кроме того, в любом городе за пределами двух столиц людей мало. Политический актив обычно объединён каким-то общим чувством, и, как правило, это чувство – уныние. Особенно в последние годы. Приезжаешь, сидят люди и обсуждают, скоро ли их всех пересажают, или что у них ничего не получается. Этим и отличается Самара: я пришел на форум, а тут люди обсуждают не то, что у них не получится, а как сделать так, чтобы получилось. Или хотя бы как гадам морду надрать. Это так приятно! У вас хорошо, цените это. В Самаре есть жизнь, и я с большим удовольствием буду приезжать сюда. А всё, что можно сказать о грязи, поломанных решетках и прочих недостатках – считайте, уже сказал, потому что ведь поругать как-то тоже надо (улыбается). Это все поправимо. Непоправимо – когда некому поправлять.

- На форуме вы упомянули, что у вас есть судимость. Как это произошло?

-Это очень забавная история. Судимость как судимость, вполне себе почётная – 282-ая статья. История началась в 2011 году, во время первых митингов после выборов в Госдуму. В Москве проходил ежегодный Русский марш. И, конечно же, компетентные органы знали, что я должен выступать на нем как раз по теме прошедших выборов. Меня задержали по пути к метро, когда мы с женой шли на марш. Целую засаду устроили. Естественно, долго возили по городу. То ли ждали, что зигану, или скажу, что Гитлера люблю, всячески подводили к этому. Спустя четыре часа, наконец, привезли в прокуратуру. Так началось это длинное и муторное дело. Следователю и судье было непонятно, за что меня судить. В итоге придрались к словам, сказанным мной на митинге - «Хватит кормить Кавказ!». Там я говорил об экономических отношениях России и Кавказа, о том, что Кавказ ничего не производит, и в какой-то момент произнес: «Пора кончать с этой странной экономической моделью!». В итоге, после долгого следствия и суда, меня приговорили «в порядке снисхождения» к общественным работам. Я их выполнил, было даже приятно, что я внёс вклад в обустройство собственной территории. Одно обидно: меня внесли в так называемый «список террористов». Ну, какой я террорист? Я старый, седой и толстый… Но, тем не менее, это им не помешало внести меня в перечень, в котором значатся всякие страшные исламские боевики, разные люди ужасные. В результате я не могу пользоваться никакими электронными средствами платежей. Только наличкой.

- Почему сегодня в России постоянно растёт число так называемых ура-патриотов? Почему ура-патриотизм становится господствующей идеологией?

- У нас эта идеология всегда господствующая, и сводится она к одной-единственной формуле. Эту формулу я услышал от омоновца во время второго Русского марша. И она меня так поразила своей бесконечной глубиной и проникновенностью в самую суть вещей, что с тех пор я её всегда цитирую. А история была такая. Второй Русский марш. Запрещенный. Часть Москвы оцеплена, повсюду «упаковки» омоновцев. А на том месте, где мы собираемся маршировать, совершенно гигантская выстроенная цепь из людей в блестящих скафандрах, «космонавты», как их называют. Их больше, чем тех, кто сумел дойти до этого места. Вижу этот строй, напротив них – дедушка, маленький такой, типичный пенсионер, который явно тоже собрался на марш и пытается пройти. Его не пускают. Он кричит: «Ну, ребятки, ну как же так? Я же воевал!», причем, судя по возрасту, дед не врет. Старенький совсем. «Я же воевал, что же вы, как же так?!». И тут один из «космонавтов» поворачивается и говорит: «Чё пристал? Дома надо сидеть!». И вот эта формула объяснила мне всю суть ура-патриотизма, и того, в чём он деятельно выражается. В том, что «дома надо сидеть, суки». И это есть высшая истина. В дальнейшем я понял, что все действия власти направлены на это. Что делает честный «патриот»? Он сидит с пивасом перед телевизором, больше он ничего не делает. Он не выйдет даже на митинг в поддержку какого-нибудь Путина, если только не по разнарядке. Потому что если он сам по своей воле что-то такое сделает, это будет страшным непатриотизмом. Потому что можно только с позволения и по прямому указанию начальства. Поэтому он даже Путина любить может тогда, когда Путин ему это лично разрешит. А уж выражать эту любовь… Вот, например, раньше вывешивать российский флаг в местах, не предназначенных для этого, было нарушением. По-моему, другой такой страны просто нет. Почему же им это пришло в голову? Американцы свой флаг вот и на лужайке вешают, и на трусы напяливают, есть даже презервативы с флагом США. И они это считают очень патриотичным. В России считается, что флаг – это собственность начальства, его символ. И что же остаётся делать? А ничего. Дома сидеть. Правда, наши ура-патриоты сидят не только дома, но и в интернете. Пока можно. Сидят с радостью, гордостью. Ура-патриот в Интернете должен излагать то, что услышал по телевидению. Ну, можно ещё немного фантазировать, но строго по теме. Например, по телевизору сказали: «Путин всех переиграл», «Хитрый план Путина». Про «План Путина», кстати,  я ещё не забыл, потому что помню этот замечательный лозунг «План Путина – победа России», хотя никакого плана там не было. Возникает вопрос, а не о том ли плане сейчас вновь идёт речь? Явно о том же. К чему мы пришли? К тому, что весь наш ура-патриотизм сводится к идее сидения дома и пересказа по интернету того, что услышали по ТВ. Ничего другого в этой идеологии, соответственно, нет. При этом наш ура-патриот должен оправдывать любые глупости и мерзости начальства. Если завтра власть отдаст половину страны китайцам, ура-патриот должен это бурно приветствовать. Потому что это хитрый план, это победа России, и Путин всех переиграл. Вот и всё, никакой другой идеи за этим не стоит. При этом существует патриотизм нормальный, но его власти ужасно не любят. Если человек начинает говорить: «Я люблю Россию», или (не дай Бог!): «Я люблю русский народ», тут же возникает вопрос: «А правильно ли ты любишь?», «А не имеешь ли ты своих взглядов, в каких пределах эта Россия?». А вдруг у начальства возникнет надобность отдать Дальний восток, а патриот закричит «Что ж вы делаете? Я люблю Россию, а она почему-то стала в два раза меньше!». Э, нет, не надо нам такого! Кстати, до революции было, в принципе, так же. Вообще, слово «патриот» всегда считалось в России подозрительным. То же самое было и в предреволюционной Франции. «Патриотами» обычно называли оппозиционеров. Так что у слова «патриотизм» давняя и почтенная история. Патриотизм часто бывает оппозиционным, но вот наш специфический российский ура-патриотизм, на самом деле, есть просто-напросто любовь к начальству, сидению дома и пивасику.

- Что вы думаете об убийстве Бориса Немцова?

- Сразу скажу, я его не убивал. Более того, я к нему относился хорошо. Мы с ним иногда спорили по разным поводам, так как одно время я встречался с ним ежемесячно на заседаниях Координационного совета оппозиции, и не только. Человеком он был, безусловно, симпатичным, и, в отличие о многих других деятелей оппозиции, гетеросексуальным. Обладал приятной наружностью, лазил на Эльбрус и опять же, в отличие от многих оппозиционеров, не отличался бешеной русофобией. И я часто слышу о том, что «его (Немцова) убил Путин». Лично мне не за что любить Путина, при нём меня судили, и он сделал массу гадостей для страны. Тем не менее, у меня возникает вопрос: «А где ваши доказательства?». Если серьёзно, Путин как заказчик даже по принципу «кому выгодно» не проходит. У Путина не было резона убивать Немцова, так как он не был его реальным политическим противником. Путин и Немцов, я думаю, хорошо понимали друг друга, и Борис Немцов был удобным переговорщиком с Кремлём. Общеизвестно, что именно он вел переговоры во времена протестов. Я считаю, что мы должны сказать одно: мы реально не знаем, кто это сделал, есть ряд версий - в чеченскую, кстати, я тоже как-то не верю, нужно просто требовать честного расследования. Если бы оппозиция этого требовала, это было бы законное требование, и под ним все бы подписались.

Беседовала Екатерина Маяковская [Внесен(а/о) в реестр иностранных агентов]