В минувшие выходные в рамках "Волгафеста" прошла площадка "Букфест" — площадка литературного музея. Свои книги представили несколько издательств, в том числе — небольшое независимое московское издательство писателя Станислава Иванова, у которого к концу выходных раскупили почти все привезенные книги. Он также пишет собственные книги под псевдонимом Зоран Питич, а широкая публика некогда знала его как клавишника группы "Макулатура". "Засекин" пообщался с издателем о том, почему он создал "Ноократию", кто имеет право учить детей географии и почему книгу Эдуарда Лимонова плохо покупают.

О Самаре и создании "Ноократии"

— Станислав, первый раз ты был в Самаре в 2013 году — с "золотым составом" группы "Макулатура". За эти две поездки какое впечатление о нашем городе у тебя сложилось?

— Сегодня я успел только прогуляться от вокзала пешком и на набережную прийти. Впечатления прекрасные, потому что погода хорошая. И в 2013 году погода была хорошая! Но тогда было больше впечатлений от людей, которые пришли к нам на концерт. У нас в первом ряду стояли девочки с видом отличниц. Даже Женя Алёхин это отметил: почему к нам приходят такие люди? Я сам удивлялся.

— В этот раз ты в Самаре — как издатель. На твоем стенде есть книги и твоего издательства — "Ноократия", и издательства "макулатурщиков" Кирилла Маевского и Евгения Алехина ("Ил-Мьюзик")…

— Кстати, мне сегодня на вывеске написали "Ноотропия". Ошиблись немножко, пришлось заклеить (смеется). На стенде есть даже раритеты, которые остались в единственном экземпляре.

— В частности, написанные тобой книги изданы частично тобой, частично — Алёхиным и Маевским. Почему ты решил открыть свое издательство, если у твоих друзей оно уже было?

— Потому что всегда лучше быть хозяином положения. Издавать то, что ты сам лично хочешь, а не то, что хочет Женя Алехин. Хотя я ему очень благодарен за то, что первые две книжки вышли именно у него, и он практически ничего там не редактировал. Никакой цензуры там не было. Для меня это очень важно.

А когда я написал последнюю, третью книжку — "Поиски разумной жизни на Земле и за ее пределами" — Женя мне сказал сделать что-то иначе, убрать концовку. Я подумал: нет, я не хочу ничего убирать. Я эту книгу продумывал много лет. Я выпустил ее у себя в "Ноократии", продав ее тираж практически целиком. Начал издавать научно-популярные книги, которые хотел, книги моих друзей. Здесь представлена работа антрополога из МГУ Андрея Туторского, моего преподавателя по философии Петра Рябова, знаменитого анархиста.

О тиражах и цензуре

— Какие примерно тиражи у издательства "Ноократия" сейчас? И насколько быстро распродаются тиражи?

— Примерно 500 экземпляров. Ну себя я еще переиздавал, там плюс 300 штук, Петра Рябова и Андрея Туторского тоже. Но в среднем — 500. Продажи зависят от того, кто автор. У меня есть книга Василины Орловой, которая вышла в 2018 году, и последняя пачка у меня еще осталась, хотя тираж был — 450 экземпляров.

— Почему так долго не распродается?

— Да кто его знает. Что-то я даже не могу понять, почему. Петр Рябов более раскрученный, наверное, сейчас стал, его начали издавать большие издательства типа "Рипол-классик". Ну, когда люди видят еще Петра Рябова на полке рядом, они покупают и Ноократию.

— Кроме интернета, кроме сегодняшнего "Бук-феста", где можно купить книги "Ноократии"?

— Во всех независимых книжных магазинах страны, которые есть. Их, в принципе, можно пересчитать на пальцах четырех рук. Ну, в "Фаланстере", "Циолковском" в Москве, "Все свободны" в Питере. Казанская "Смена". У вас, в Самаре, есть Литературный музей, где я хочу оставить некоторые книги, если их не купят. Но вообще-то вам в Самаре нужен независимый книжный магазин, подумайте об этом, уважаемые читатели (смеется)!

— Как вообще происходит работа с авторами? Понятно, что когда ты издаешь свои собственные книги, тут нет какой-то шизофрении: ты решил — ты издал. А как это работает с другими авторами?

— Я выбираю примерную тему, которая мне интересна. Допустим, те же путешествия с этнографическим аспектом. Я доверяю автору и считаю, что у него — полная свобода творчества. Вообще практически ничего не редактирую, только корректуру проводим. Сейчас питерский писатель Кирилл Рябов, который вошел в шорт-лист премии "Нацбест", пишет для меня сборник новых рассказов. Я ему сказал: пиши что хочешь. Разве я могу говорить писателю, на какую тему и что ему писать?

— Это было бы цензурой… Но все-таки, если случится так, что тебе не понравится работа автора, покажется неинтересной или не совпадет с твоим видением, что будешь делать?

— Пока такого не было, к счастью. Я издал всего девять книг. Был момент, когда я ожидал, например, от Василины Орловой, что она будет писать больше антропологию будущего, про искусственный интеллект. Я просто ей предложил: ну ты же у нас антрополог, ты даже стихи про сны роботов писала. Но она в итоге написала книгу по антропологии, но про Сибирь. Ну и ладно, пожалуйста! Тоже интересно, тоже прочтем.

— Насколько дорого издавать книги? Получается заработать?

— Я не ушел в минус, это уже плюс! Сейчас я продаю тираж книжки и на эти деньги выпускаю новые. Вырученные средства откладываю в "фонд Ноократии". Раньше у меня был "фонд путешествий", а теперь я считаю, что книжки издавать гораздо интереснее даже, чем путешествовать. Тем более, я теперь путешествую с книгами. Раньше гастролировал с "Макулатурой" — с группой, а сейчас... Можно было бы пошутить так про свои книги, но я надеюсь, эти работы не попадут в макулатуру, а останутся на полках у читателей или в библиотеках.

О путешествиях и школьной географии

— Кстати, о путешествиях. Сколько ты стран посетил?

— Порядка сорока. На самом деле неважно, сколько стран. У меня есть друг, который специально считает, во скольких странах он побывал. Я больше бывал в разных цивилизационных уголках Земли. Я был в Южной Америке, Африке, Юго-Восточной Азии, на острове Пасхи. А Андрей Туторский (автор книги "Медленные миры южных океанов и таежных морей"), например, был на берегу Маклая, так что мы друг друга дополняем. 

— Ты — учитель географии по образованию. Насколько я помню, ты говорил раньше, что не хочешь работать по специальности, поскольку преподавать географию невозможно, если сам не видел мир.

— Говорил. Но это было давно, а теперь я, чёрт возьми, посмотрел мир и в принципе мог бы поделиться опытом с детьми. Но сейчас то, что происходит в школе — это кошмар. Там бюрократия, нужно заполнять кучи отчетов, а еще — дистанционное обучение. Это вообще профанация образования. Так что я еще попытаюсь попутешествовать, теперь по России, границы-то все равно закрыты.

— А как, по-твоему, нужно преподавать детям географию?

— Мне кажется, учить детей можно только когда ты сам посмотрел хотя бы ну половину того, что написано в учебнике, сам прочувствовал это. А не быть кабинетной крысой кабинетным ученым. 

О поэзии "Макулатуры" и "Ил-Мьюзик"

— Как бывший участник группы "Макулатура", ее "золотого состава", как ты относишься к тому, что создает группа Макулатура? Это поэзия?

— Это вообще большая поэзия. Я как-то прослушал отдельно от музыки тексты, и это потрясающе. Особенно когда Женя Алехин начал на саундчеке читать без музыки, я это услышал, потому что на репетициях я половину не понимал, ну просто не слышно было.

— Как создавалась музыка и поэзия "Макулатуры"?

— Ну это лучше у Жени спросить. Во-первых, я лично себя музыкантом никогда не ощущал. Думаю, я бы реально затормозил процесс развития группы. Но Феликс Бондарев им сделал два отличных альбома с хорошим, профессиональным звуком. Хотя многие старые слушатели говорили: нам нравится вот такой олдскул пост-панк, который был на концертах. Правда, теперь, когда они читают под "минус", Женя и Костя смогли позволить себе гастролировать во Владивосток, в Сибирь. Вшестером это не получалось по экономическим причинам.

— Я понимаю, что ты к "Ил-Мьюзик" имеешь опосредованное отношение, но все-таки — что ты думаешь о книгах, которые они издают? Как у них дела обстоят с авторами? Они издавали, в частности, книгу Деборы Кёртис, жены Иэна Кёртиса…

— Права на книгу про Кёртиса они точно получали, еще платили за перевод, словом, все легально. А к Эдуарду Лимонову Женя с Маевским сами приходили, когда он еще был жив. Они спросили, что он может им предоставить на издание. Предложил книгу "Убийство часового" и попросил 20 тысяч за авторские права. Напечатали 1 500 экземпляров, правда, они до сих пор у меня валяются в коридоре.

— Странно. Лимонов на слуху, почему его книгу не раскупали?

— Мы их на концертах "Макулатуры" в основном продавали, так что в основном брали книги Евгения Алехина, ну и моих чуть-чуть… А Лимонова потом буквально раскидывали со сцены, никто не покупал. Брали еще Кирилла Рябова, Равшана Саледдина.

О тех, кто покупает книги "Ноократии"

— Из того, что издают оба издательства, которые ты сегодня представляешь, это же книги друзей и знакомых, людей из окружения?

— В принципе, да. Зато я издал Ивана Ефремова наконец-то. Это классика научной фантастики и вообще мировой литературы. Книга "Час быка" была написана в 1969 году. Мы даже получили авторские права. Потом пытались получить права на книги Станислава Лема, но мне на них не дают лицензию люди, которые, может, не так его любят как я. Хотя я практически дошел до самого его сына, Томаша Лема, и даже переводчик из Белоруссии Виктор Язневич сказал, что бесплатно даст мне свои переводы. Но правообладатели мне отказали. Поэтому я буду издавать его пиратски.

— Сколько книг у тебя купили за два часа? Какие книги берут?

— Первую взяли сразу же мою — "Поиски разумной жизни на Земле и за ее пределами". Причем женщина такого старшего возраста. Хотя я считаю, мои книги для всех возрастов, но обычно у меня их покупают девушки вроде тебя (смеется). Потом я рекомендовал молодому человеку, который ничего не слышал про Ефремова, "Час быка". Брали еще Петра Рябова, естественно. Книгу "Поэтика подблюдных гаданий" купили, хотя женщина сказала, что она не филолог.

беседовала Екатерина Маяковская [Внесен(а/о) в реестр иностранных агентов]