Прошло уже две недели, как в Самаре появилась конная, извините за выражение, статуя фактического основателя города. Уже и мэр самарский не совсем мэр, а и вовсе сенатор. А посему прочь, прочь, ирония и уныние! Долой политические коннотации и эстетические парадоксы, постмодернистские провокации и исторические несоответствия! Утрём детские слёзы обиды и смикшируем звук при громком вздохе разочарования! Это должно было случиться. И это случилось. Город, плывущий по радиоактивным волнам истории, должен был однажды обрести подлинную точку отсчёта, точку своей культурной и ментальной опоры. Так почему же столько горечи в моём сердце? Зачем беспомощная усмешка кривит мои губы, как после неудачно и неуместно рассказанного анекдота?..

Ведь 12 сентября 2014 года в Самаре всё-таки появился памятник первому воеводе и фактическому основателю города князю Григорию Засекину. Ведь то, о чём вот уже почти тридцать лет говорили самарские историки и краеведы, наконец свершилось! Увы, совершилось не совсем то, совсем не так и уж вовсе не там...

Я не буду ёрничать по поводу даты открытия этого памятника и особенно режиссёрского, исполнительского и содержательного уровня пресловутого театрализованного представления ему предшествовавшего. "Лодьи" с моторчиками, плясовые хореографические композиции, народные и авторские песни вкупе с песнями советских композиторов, весь этот свадебно казённый набор, который многократно воссоздан в творчестве большого русского писателя Владимира Сорокина и который местная городская власть всерьёз считает культурой, прошелестел в пространстве и исчез. А памятник остался.

И, к сожалению, на мой субъективный взгляд, и, что вдвойне обидно, не только на мой, вместо возвращения к истокам, нас вернули на то же самое место заблуждения и невменяемости. В борьбе советского монументального дискурса с развлекательно патриотической идеологией последней самарской мэрии победила дружба, то есть символически когнитивный кентавр, на которого так отчаянно похожа, если смотреть со стороны офиса "Роснефти", конная статуя самарского воеводы.

Если раньше символическими основателями города, знаками власти и смысла были манизеровские изваяния Валериана Куйбышева и Владимира Ленина, а также многофигурная (единственно достойная профессионального рассмотрения) композиция во главе с Василием Ивановичем Чапаевым, то на смену им пришли фигурки-статуэтки фантомно вторичного и глубоко подражательского сознания в виде дам с ракетками, персонажей кино и литературы и прочих "арте-фактов", очевидно тяготеющих к анекдоту. И если советские "мастодонты" и идолы, по-прежнему занимающие центральные и официальные самарские площади, унифицированы и бездушны в строгом соответствии с понятиями стиля и пафоса, то недавние поделки иногда по-домашнему симпатичны и безобидны, но всегда вторичны, лубочны, эклектичны и случайны.

И вот на пересечении двух этих тенденций появляется, как символ власти, истории и культурной интенции, помпезный, как бы монументальный памятник российской государственности и региональному своеобразию в поэтике и стилистике всё той же абсолютно вторичной, массоидной эстетики сувенирных статуэток под старину.

Появляется без всяких обоснований на совершенно случайном внеисторическом месте, даже не на Полевом спуске, а чуть сбоку от него (камень на спуске Красноармейском, десять лет "сообщавший", что здесь будет поставлен Засекин, благополучно забыт). Появляется на набережной Волги, бывшей классическим образцом советской досуговой архитектуры. Появляется на пляжной линии, где стоят физкультурницы, купальщицы, атлеты, трудящиеся с детьми, рабочие и колхозницы. Потому что, с одной стороны, давно пора поставить памятник основателю города (пусть и выполнившему приказ царя Фёдора Иоанновича), а с другой стороны, у городских властей нет ни времени, ни соответствующих ресурсов, ни политической воли, ни вкуса и образования.

И город, наивно возмечтавший о своей хотя бы относительной первородности и органике, как это было со времён губернатора Константина Грота вплоть до Октябрьского переворота, вновь окунули в дешёвую мифологию, анекдотическую невразумительность и эстетическую дремучесть, где туземское население должно быть радо всему, похожему на что-то почти столичное и даже европейское. Из всех предположений, почему же Засекина поставили именно здесь, самым любопытным и глубокомысленным выглядит версия о молодожёнах и близости ЗАГСа...

Напомню, что единственной исторически, хдожественно, психологически и государственно осмысленной скульптурой в Самаре был памятник царю-освободителю Александру II на Алексеевской площади, автором которого стал знаменитый российсский скульптор Владимир Шервуд. И было шервудское творение не только символом пожертвований просвещённых самарцев и гуманитарной реформации в России, но и знаком целостной культурно-политической антропологии. Посему и оккупирован царский постамент Лениным работы Манизера...

Любопытно, что даже по результатам очень спешно проведённого конкурса на лучший памятник Григорию Засекину в конце прошлого года, членами отборочной комиссии было признано отсутствие действительно убедительных проектов, а работу Карэна Саркисова признали лучшей на фоне худших, к тому же "нуждающейся в серьёзной доработке". В качестве оправдания чиновники мэрии вместе со своим мэром говорят о том, что в конкурсе с премией в 150 тысяч рублей за первое место принял участие сам одиозный Зураб Церетели, а победителя определяли, в том числе, и горожане. При этом то обстоятельство, что проголосовало всего 600 человек, скромно не подчёркивается.

Из ничего ничего и получится, как гласит древнегреческая аксиома. Нет адекватного для центральной, смыслообразующей фигуры  в городе места, нет средств для приглашения значимого, оригинального скульптора (ведь этот памятник априори должен был стать символом вышедшей из исторической комы Самары) - подождите, не позорьтесь, не создавайте очередной симулякр для анекдотов и иронических баек...

Я очень не хочу обижать выпускника Пензенского художественного училища, скульптора Карэна Саркисова. Он не виноват, его попросили, и он сделал, как мог. Даже если он очень хотел войти, а не вляпаться в историю, он тут ни при чём.

И как-то неловко говорить, что у скульптуры не бывает "фасада и зада", что огромная "хоругвь" в деснице Засекина с обратной стороны похожа на кусок фанеры и неуместна в образе объединительной фигуры, строившей русскую крепость в условиях заключения мира с местными кочевыми народами. И о внезапной физиологичности "фрагмента под хвостом" коня тоже рассуждать неловко - это местечко уже, всего за несколько дней, стало предметом шуток и неофольклорных небылиц.

Уместнее, конечно, был бы искусствоведческий и культурологический анализ произведения Саркисова, которого оно не выдерживает при всех несомненных симпатиях к автору.

Интересно, что этот скульптор, уроженец Самары, живущий в Москве, где у него частная и, наверное, весьма успешная мастерская, не является архаистом и консерватором. Он делает скульптуры на заказ. Так, как нравится клиентам. Бизнесменам, чиновникам, мэрам.

А посему на набережной Волги, где вряд ли ступала нога государева человека, потомка одной из обедневших ветвей Рюриковичей по кличке "Зубок", алатырского воеводы Григория Осиповича Засекина, появляется конная скульптура в так называемом лжеклассическом и лжереалистическом стиле. Вряд ли наш скульптор впрямую копировал конкретные образцы классицистских памятников, в большом количестве устанавливаемых в Европе с середины 18-го до конца 19 века. Во-первых, он помнит их, как человек с профессиональным образованием. А во-вторых, маленькими копиями этих памятников, статуэтками для "новых русских" и "новых восточноевропейских", до сих пор полнятся специализированные сувенирно-подарочные лавки и магазинчики. Однако ничего не могу с собой поделать, чтобы не упомянуть замечательного итальянского скульптора середины девятнадцатого столетия Карло Марокетти и его бронзовые конные статуи. Прежде всего, монумент герцогу Савойскому Эммануилу-Филиберту в Турине и памятник Ричарду Львиное сердце в Лондоне.

Склонный к постмодернистскому скепсису и центонной иронии, увидев подозрительно для русского воеводы благообразное лицо нашего бронзового Засекина, я признал в нём бессмертного персонажа комедии Гайдая Ивана Васильевича Буншу. А что - гениальный Деточкин у нас есть, обаятельный Сухов тоже. Теперь вот пришла очередь Буншы. Каюсь, я заблуждался. Наш Засекин, если и не брат-близнец славного Ричарда Львиное сердце, то точно очень и очень близкий его родственник. Не верите? Посмотрите. И напоминающий античную гробницу постамент тоже зеркально перекликается с ричардовым. А может, Рюриковичи и Плантагенеты произошли из одного династического корня? О, сколько нам открытий чудных...

О сходстве коней и их близнецовой архитектонике, то есть о глубокой, провинциальной вторичности этого монумента работы автора двадцать первого столетия можно уже не иронизировать.

Утешимся просветительской значимостью сотворённого на Полевом спуске чуда. Слава богу, что пусть не все, но очень многие горожане теперь знают, что самарский городок основали не Ленин и не Куйбышев, не Титов и не Артяков. Не Сысуев и не Лиманский. И даже не Азаров. А мужественный исполнитель воли истории и государства, русский воевода и строитель, ставивший в конце 16 века крепости на Волге и погибший на Тереке. Григорий Осипович Засекин.

 

Сергей Лейбград