2 сентября в Самаре произошло по меркам любой свободной страны абсолютно заурядное событие – через город проехала колонна автопробега «Белый поток» с депутатом Государственной думы РФ Ильёй Пономарёвым [Внесен(а/о) в реестр иностранных агентов] [Внесен(а/о) в реестр иностранных агентов]и лидером московского отделения движения «Солидарность» Михаилом Шнейдером. Остановка предполагалась всего на три часа, а продлилась в два раза дольше…

У страха глаза велики?..

Самара, конечно, не страдает истеричной провинциальностью. Она давно уже не мучается комплексом несостоявшейся столицы хотя бы Поволжья с подавленными политическими и культурными амбициями. На любой внешний раздражитель Самара сегодня не отвечает истеричным полицейским лаем. Или я что-то путаю?..

Оппозиционеров на самарских дорогах около десяти раз останавливали сотрудники ГИБДД и с трудно объяснимой настойчивостью перепроверяли документы и номера машин. В это время на площади имени Куйбышева на встречу с участниками «Белого потока» собрались примерно 30 местных активистов и около сотни местных правоохранителей в форме и без. Из-за каждого угла, из-за каждой ёлки они, как в кино, выглядывали и высматривали. Что высматривали? Это неизвестно ни нам, ни им. И зачем подогнали несколько полицейских автобусов? У страха глаза велики. У страха кого и чего?..

Когда московские гости добрались до главной площади Самары – сердца нашей политической несостоятельности, где после 1987 года не было высказано ни одной самостоятельной политической мысли, «маразм государственной безопасности» достиг кульминации. Кучку активистов окружили стражи общественного порядка, и самый серьёзный, самый заслуженный из них сообщил депутату Государственной думы, что тот нарушает закон то ли «О митингах», то ли «О референдуме», он и сам не понял, какой. На терпеливое разъяснение Ильи Пономарёва, что он как депутат имеет право встречаться с избирателями в любом месте и в любое время, правоохранитель отвечал упрямым бурчанием про «вы нарушили закон…». Среди собравшихся были замечены четверо подозрительных молодых людей, они молча подошли и агрессивно наблюдали за активистами. Увидев, что их хотят сфотографировать, молодые люди резко развернулись и ушли с площади.

Эти четверо вспомнились позже, когда стало известно, что после встречи с московскими активистами трое неизвестных жестоко избили руководителя самарского отделения движения «Солидарность», координатора «РПР-Парнас» Павла Миронова. На следующий день на портале правительственной областной газеты «Волжская коммуна» между интервью с министром культуры и сообщениями о всеобщей благодати появилась новость о том, что неизвестные избили двух мужчин, потому что те не дали им закурить. «Мы ещё дадим вам закурить», - с улыбкой Светы из Иваново подмигивает нам самарская официальная пресса...

Между тем 2 сентября портал Засекин.Ру собрал своих экспертов и друзей на встречу с московскими политиками, чтобы поговорить о том, что происходит в стране, есть ли внятная стратегия у оппозиции, что дадут выборы в координационный совет, о политическом моменте и социальном протесте. Это была не сходка и не революционный кружок. Скорее разговор. Дискуссия разных людей с разными убеждениями. Возможность задать вопрос и услышать на него ответ. Впрочем, мы приводим наиболее важные выдержки из ответов наших гостей, которые произвели позитивное впечатление на одних самарцев и вызвали небезосновательную иронию у других. Так что, как любит говорить один патриотический федеральный телеведущий, судите сами.

О моральных авторитетах

Илья Пономарёв: Самара – пятнадцатый город по пути нашего следования. В нашем маршруте 50 городов, 14 тыс. км, мы хотим проехать большую часть России и финишировать 15 сентября в Москве. Наша главная задача – это не митинг, а обмен мнениями относительно того, куда идёт оппозиция, что у нас получается, что не получается. Я всем задаю три вопроса, по которым прошу высказываться: нужны ли лидеры протестному движению, нужна ли ему программа и стоит ли протестному движению работать в регионах, ведь многие говорят, что «революции» делаются в столице. Вокруг этих вопросов мы стараемся строить дискуссию. Также мы агитируем, чтобы люди приняли участие в выборах в координационный совет протестных сил, которые пройдут 20 -21 октября. Мы надеемся, что выборы дадут возможность перейти к появлению программы, появлению персональной ответственности и системной организационной работы, чего нам так не хватает.

Михаил Шнейдер: Я призываю людей принять участие в проекте «Гражданина наблюдателя» - организовать референдум за изменение избирательного законодательства. Это наша волонтёрская организация, в которой я занимаюсь координацией действий в регионах, и мы решили провести такой референдум. Мы понимаем, что, не смотря на то, что на избирательных участках наши наблюдатели будут честно выполнять свой долг, фальсификации продолжатся, и будут усиливаться с каждыми новыми выборами. Поэтому мы хотим инициировать такой референдум, но для этого нужен ряд необходимых условий: это 42 инициативные группы по 100 человек в стране. Это минимум, самые необходимые условия, и тогда мы запустим юридическую процедуру организации референдума, будем обращаться в центризбирком, проведём собрание и так далее. Во всех 14 регионах, которые мы проехали до Самары, мы раздаём карточки «Гражданина наблюдателя» и просим людей написать свой электронный адрес и город, в котором они живут. 

Блогер Владимир Нехорошев: Илья, расскажите, как вам удалось встретиться с Михаилом Ходорковским, [Внесен(а/о) в реестр иностранных агентов] ведь его колония – это совершенно закрытая территория. И как вы думаете, после выхода из тюрьмы может ли он стать президентом России?

Илья Пономарёв: У меня как у депутата есть право проходить в любые исправительные учреждения, если возникает такая необходимость. Формальным поводом для поездки были сообщения о том, что в колонии проблемы с местными ворами в законе и они могут перекинуться на Ходорковского. Об этом говорили в прессе, и в этом нужно было как-то поучаствовать. А у начальника колонии был прямой интерес, чтобы я убедился, что там всё нормально. Потому что само начальство с этими ворами было связано, и важно было, чтобы пришёл независимый от них человек и посмотрел, что там, действительно, всё нормально, колония хорошая. Ходорковский был бодр и весел, сказал, что чувствует себя более свободным человеком, чем в последний год на свободе. Он, наконец-то, может говорить то, что думает, а не то, что нужно. Ходорковский не верит, что он может выйти при этой власти, никакой надежды на это нет. И поэтому он чувствует себя абсолютно спокойно, потому что он не опасается, что его убьют или применят физическое насилие. Поэтому ему можно совершенно спокойно писать статьи, публикации, участвовать в дискуссиях, интеллектуально участвовать в общественной жизни. Он меня очень сильно удивил, сказав, что перегорел, что у него нет никаких амбиций, чтобы стать первым лицом государства. Правда, я никогда о таких амбициях от него и не слышал. Но я слышал, что он хотел быть премьер-министром. Сейчас он говорит, что он бы с удовольствием принял участие в строительстве новой правовой системы, нового законодательства. Но он не хочет участвовать в управлении государством. И тогда у меня родилась мысль, что Ходорковский может выступить аналогом Розы Атумбаевой в Киргизии, стать моральным лидером, который не претендует на руководящие позиции в государстве, но в ситуации, когда лидеры оппозиции не могут друг с другом договориться, в стадии смены власти стать фигурой, которой каждый доверяет индивидуально. И его роль сводится к простой вещи – принятие новой конституции, принятие нового избирательного законодательства и обеспечение проведения свободных выборов. Между моментом, когда мы, условно говоря, пришли в Кремль и свободными выборами, пройдёт года два. Потому что есть множество чисто технических моментов: нужно новое законодательство, новый избирком, новые партии, раскрутка политиков. Я считаю, что Ходорковский может быть такой фигурой. Он понятен элитам, не склонен к мести, у него нет никакой финансовой заинтересованности, к нему все относятся с безусловным уважением.


О провинции и столице

Адвокат Андрей Соколов: У меня вопрос, который консолидирует оппозицию. Мы видим по новостям, что происходит в Москве, но что делать оппозиции в провинции? Поддерживать, ездить в Москву или собирать пикеты и митинги здесь? Каким образом мы можем участвовать в этом процессе, каким образом мы можем менять ситуацию?

Илья Пономарёв: Я не знаю, как это потом прозвучит в печати, боюсь, что опять плохо, но я выскажу свою точку зрения. Главная задача регионального протестного движения – бороться с московским. Потому что есть Москва, в ней есть определённая, сложившаяся система отношений, есть свои сложившиеся взгляды. Но Москва, реально, не Россия. В московском протестном движении изначально доминировало либеральное крыло, сейчас оно соразмерно с левым крылом. Ещё есть джокер в виде Навального, популярный одиночка. А есть вся Россия, которая реально высказывает вещи полностью перпендикулярные тому, что высказывают эти лидеры. Например, Навальный не хочет иметь никакой программы, не хочет иметь никакой партии, и если его дожать до каких-то программных вещей, то это классический либеральный дискурс. Есть либералы, которые генетически связаны с 90-ми годами, от которых народ открещивается, как может. И левые тоже имеют совершенно иное звучание в Москве, чем в регионах. И мне кажется, что задача регионов – воздействовать на программу оппозиции, постоянно поднимать вопрос о ней. Не дать возможность москвичам ограничиться тем, что будут свободные выборы, которые якобы расставят всё по своим местам. Потому что, на мой взгляд, это обман народа. Если не будет программы, ничего хорошего из всей этой истории не выйдет. Это будет очередной захват власти, ну, может быть, будет лучше человек, чем Путин. Но генетически он будет точно таким же.

Андрей Соколов: На мой взгляд, и я думаю, что кто-то меня поддержит, лидер нужен. Это абсолютно точно, это некий ориентир. И нужна программа действий, потому что в провинции Навальный выглядит как человек, выдвинувший лозунг «За честные выборы». Но нам хочется понять, что дальше, что будет, когда мы обеспечим эти честные выборы, хочется понять, куда идти и зачем.

О координационном совете

Депутат Самарской губернской думы Михаил Матвеев: Вы сказали, что одна из ваших задач – это пропаганда участия в выборах в координационный совет оппозиции. При определении координационного совета в 45 человек были обозначены три квоты по пять человек для националистов, либералов и левых. Но почему не было определено квот для регионов? Почему вы предлагаете лидерам протестного движения в регионах участвовать в общем списке с Навальным, Удальцовым и так далее, что заведомо проигрышно.

Илья Пономарёв: Эта тема была предметом жарких дискуссий. Было предложение сделать квоту для регионов. Я лично голосовал против и убеждал людей в том, что этого не надо делать. Потому что, с моей точки зрения, эта квота стала бы профанацией, она была бы не работоспособной. Допустим, мы введём ещё восемь квот по числу федеральных округов. Каким образом вы определите человека от округа? Будет та же ситуация с общефедеральным списком, только в миниатюре. В лучшем случае выиграет человек из самого крупного города в рамках федерального округа.

Михаил Матвеев: Это плохо?

Илья Пономарёв: Вопрос в том, почему именно эти люди. Если регионалы пойдут по квоте, они не пойдут по общефедеральному списку, туда пойдут одни москвичи, и будет восемь регионалов, абсолютно случайных, непонятно кого представляющих. Я считаю, что в координационном совете обязательно должны быть регионалы, но по другому сценарию. Из 30 членов совета 10 должны быть из регионов. Как это можно сделать? Мы, левые, будем выдвигать людей по общему списку, по квоте мы выдвинем только представителей малоизвестных организаций, это как защита прав миноритариев. Остальные не пойдут по «левой» квоте, чтобы не занимать место. Каждый человек, который имеет шансы быть избранным в результате очного противостояния, пойдёт по общегражданской квоте. Но таких людей должно быть не больше 15, а 15, как минимум, должно быть людей из регионов. И мы будем в своей избирательной кампании продвигать наших людей из регионов, призывать голосовать за них. Мы будем продвигать своих единомышленников – левых, либералы – либералов, националисты – региональных националистов. Я думаю, что таким образом мы обеспечим достойное представительство в регионах. У нас есть список из 15 регионалов, он открытый, и если Самара решит кого-то выдвинуть, мы поддержим. Просто Самара – это единственный из городов-миллионников, который для меня остаётся terra incognita. Я здесь почти никого не знаю.

О диктатуре непролетариата

Гражданский активист Игорь Титаренко: Недавно в «Новой газете» была опубликована статья, в которой рассматривается модель развития России на ближайшие годы. По этой модели к власти приходит добрый и мудрый диктатор, который превращает Россию в демократическую страну. Может ли системная и внесистемная оппозиция создать такие механизмы и процессы в обществе, когда к власти придёт не новый диктатор, а народ?

Илья Пономарёв: Я вообще сторонник прямой демократии. Я считаю, что задача политического процесса изжить государство как таковое, жить в обществе без государства. Я не вижу принципиально ничего плохого в диктатуре, в мире существуют примеры, когда жёсткая авторитарная власть добивалась колоссальных успехов в развитии своей страны. Но я не верю, что это получится в наших условиях. Я считаю, что это очень опасно. Диктаторская власть имеет право на существование, только когда она опирается на чётко артикулируемую стратегию, которая понятна людям. Если человек идёт с идеей возродить промышленность или провести модернизацию, построить скоростную транспортную инфраструктуру, мне понятны его стратегические задачи. Такой диктатор мне, как минимум, понятен. Когда человек не говорит, что он хочет сделать, но просит неограниченных полномочий, я вспоминаю 1991 год. И каким бы этот человек не был моим другом и хорошим товарищем, но власть мы ему не дадим. И я задумываюсь о том, что этому противопоставить, чтобы подобного не происходило. С моей точки зрения, выборы в координационный совет должны сформировать массовую легитимность, которая была бы противопоставлена личностной легитимности. И мы не должны личные амбиции делать основанием для этого строительства. Оппозиция должна заполнить вакуум, который есть во власти. У нас власть легитимирована через личную харизму и личностный ресурс, а оппозиция должна противопоставить этому институциональный ресурс.

Об оккупае и оккупайцах

Андрей Соколов: Есть новое, совершенно потрясающее явление – оккупай. Почему не формируется новая партия на этой основе, а это движение не используется как политическая сила?

Илья Пономарёв: Как сформировать партию, если там нет никакой идеи? Движение оккупай – правильное, интересное, это замечательный опыт самоорганизации и самоуправления без лидерства. Но это движение абсолютно импотентно с точки зрения получения власти. Оно нам очень пригодится на низовом уровне, это местное самоуправление. И этот опыт нужно тиражировать, изучать. Наши сограждане ещё раз показали, что самоуправление возможно. Но к вопросу взятия власти это не имеет никакого отношения. Это целый ряд интересных людей, но среди них не так много тех, кто имеет шансы на каких-то муниципальных выборах, это просто разные жанры. Первый жанр – активистский, а другой – выборный. В выборах побеждают люди, которые ближе к мейнстриму. Когда на выборы идёт никому неизвестная молодёжь, она не найдет поддержки у населения.

Гражданская активистка Анна Смагина: Помимо политического протеста существует также протест социальный. Можно же использовать движение оккупай для решения локальных проблем, создавать прецедент решения социальных проблем и переманивать население на нашу сторону, показывать людям, что мы способны решать их проблемы.

Илья Пономарёв: Это важная и спорная тема - стратегия малых дел. Нужно ли нам ими заниматься. С одной стороны, такие дела, действительно, очень нужны. Они показывают людям, что мы можем делать что-то, это даёт реальный управленческий опыт, понимание процессов в обществе и уверенность в своих силах. Но есть и обратная сторона медали. Решая какую-то проблему, мы власть каждый раз укрепляем. Люди считают решение проблемы заслугой власти. В Крымске власть показала, что она совершенно не способна справиться с ситуацией, приехали волонтёры, и рейтинг «Единой России» моментально скакнул вверх. Мы сделали то, что должны были сделать. Но мы поставили заплатку на зияющей ране власти, на проблеме, которую она не может решить. Если заниматься только решением локальных проблем и не заниматься политическими проблемами, это может увести классных ребят от решения системных вопросов.

Подготовила и записала Елена Вавина

Смотреть фотоотчет