Хроническое уничтожение волжской фауны впервые за долгие годы признано судебными инстанциями. За массовый мор ценных пород рыб ОАО «РусГидро» заплатит  6 млн. руб. Несмотря на созданный прецедент, экологи утверждают, что эта цифра на порядок ниже суммы ущерба от гибели свыше 30 тыс. занесённых в Красную книгу особей берша и судака.

За комментарием «Засекин» обратился к сопредседателю совета Международного социально-экологического союза, члену Общественной палаты РФ Сергею Симаку.

- Строительство и функционирование ГЭС наносит огромный ущерб экосистемам и рыбным ресурсам, в частности. Сегодня Волги, как реки, не существует. Это просто цепочка прудов и водохранилищ с совершенно другим гидрорежимом и другими природными условиями и организмами. В большинстве своём многие виды рыб здесь жить уже не могут, в  частности, осетровые. Они почти исчезли из-за того, что не могут идти на нерест. Вторая половина этой проблемы – это снижение популяции различных видов рыб в результате деятельности уже существующих ГЭС. Эта деятельность тоже распадается, как минимум, на две части. Во-первых, это вред, который возникает в результате срабатывания гидрорежима в период нереста. Ведь когда рыба нерестится, то её икра порядка 10 дней остаётся либо на водной растительности, либо на камнях. И она обязательно должна находиться в зоне границы воды. Смачиваться, но при этом не заливаться, чтобы сохранялась возможность дыхания для икринок. В случае работы ГЭС, это происходит следующим образом. Экономика требует больше электроэнергии, и ГЭС начинает сбрасывать больше воды, чтобы эту энергию выработать. В понедельник уровень воды ниже ГЭС начинает повышаться, а выше ГЭС падать. Проходит пять дней, наступает суббота, и ГЭС начинает накапливать воду, чтобы можно было её вновь в следующий понедельник сбрасывать. Уровень воды ниже ГЭС начинает понижаться, а выше ГЭС растёт. Соответственно, с интервалом в 5 дней икринки то затапливаются водой, то задыхаются. В результате возможность воспроизводства рыб резко подавляется. Те рыбы, которые всё-таки умудряются выжить, оказываются под воздействием инкубатора. Во время летних заморов, которые возникают из-за того, что произошло дерегулирование реки, так как воды меньше, вода прогревается, там накапливается много органики и начинается цветение,  рыба погибает, задыхается и отравляется токсинами. А оставшаяся рыба гибнет в результате гидроударов, возникающих при определённых режимах сброса воды с ГЭС. Именно так и произошло в данном случае.

Понятно, что штрафы и возмещение вреда необходимы, но они никоим образом не покрывают ущерб, нанесённый рыбным запасам. Погибшей рыбе всё равно, отсудили ли у «РусГидро» шесть миллионов или нет.

Есть три выхода из ситуации. Первый вариант заключается в том, что не нужно было строить ГЭС. Но история не имеет сослагательного наклонения. Второй вариант - это ликвидация резкого спуска воды. Вероятно, в перспективе этот вопрос возникнет. Но сегодня он практически не решаем по целому ряду социальных и экономических причин. Единственное, что сегодня возможно сделать – это оптимизировать режим работы ГЭС. Все ГЭС волжского каскада формально учитывают потребности не только энергетики, но и населённых пунктов. К примеру, когда они сбрасывают воду весной, исходя не только из потребностей энергетики, но и для того, чтобы не было чересчур сильного падения уровня воды ниже ГЭС. Но, в значительной степени, это делается формально, и главным приоритетом работы ГЭС является выработка электроэнергии, направленная на получение прибыли.

Как с этим можно бороться? С одной стороны, умножая механизмы государственного контроля и включая, например, в число людей, которые принимают решения о режиме работы ГЭС, представителей госорганов, отвечающих за рыбные ресурсы, экологов, представителей министерства природных ресурсов. На мой взгляд, было бы ещё правильнее, если бы в эти структуры включались также представители общественных организаций. Но здесь более сложной становится логистика и экономика этого процесса. Понятно, что любой государственный орган может командировать своего сотрудника, а общественной организация не имеет возможности даже оплатить разовый проезд своего активиста.

- Насколько судебное решение в отношение «РусГидро» является прецедентным?

- Безусловно, данное судебное решение создало прецедент. Хотя сами по себе такие прецеденты уже были, но в значительно меньших масштабах. В основном, юридические лица и подразделения компании «РусГидро» до сих пор ограничивались лишь относительно небольшими штрафами, максимум несколько сот тысяч рублей. Но те крупные суммы, которые по решению суда «РусГидро» должно выплатить Росрыбаловству, несопоставимы с реально нанесённым вредом. Это не только вред, нанесённый рыбным ресурсам, разрушается огромное количество других компонентов экосистемы. Кроме того, сумма компенсации несопоставима с теми доходами, которые получает «РусГидро». Один факт такого решения суда вряд ли что-то изменит. Но если он станет прецедентным, и постепенно будет создаваться система реального возмещения вреда, то, возможно, «РусГидро» будет заинтересовано в  том, чтобы это минимизировать. Соблюдение законодательства обеспечивается  не столько строгостью наказания, сколько его необратимостью. До сих пор необратимость не работала практически никогда. Если это станет не исключением, а  правилом, то можно будет говорить об изменении экологической политики в государстве, что неизбежно приведёт к пересмотру своей хозяйственной политики ОАО «РусГидро».