Очередным скандалом за гранью вменяемости завершились пятничные «стенания по Стене Меркушкина» с участием самого автора разыгрывающейся на наших глазах трагикомической клоунады по превращению Самары и Самарской области в экспериментальный полигон имени малой родины господина губернатора и всероссийское посмешище. Юродивый феодализм в сочетании с шаманизмом и многозначительной безграмотностью накрывает жителей «запасной столицы» в самых гротесковых и неправдоподобных формах. Постмодернизм уступил место клиническому параноидальному гиперреализму.

 

Проект озверевшего от долгой и нудной аппаратной борьбы за власть, некогда благодушного гоголевского Манилова сбывается наяву.

Губернатор Самарской области, напрочь лишённый всякой интеллектуальной и этической рефлексии, всерьёз считает себя специалистом во всех областях человеческой и нечеловеческой деятельности на вверенной ему за проявленное гипертрофированное верноподданичество территории. В том числе в архитектуре, науке, образовании и прочих «изячных искусствах». Если уж он в навозе и удобрениях разбирается не хуже любого академика, то в этом-то и подавно…

Синдром или казус Стены, являющейся, так сказать, абсолютной пародией на архитектуру, лишь подтверждает недооценку масштабов личности Николая Меркушкина со стороны Кремля.

Ведь невообразимо нелепые, смешные и первобытно беспощадные инициативы и проекты нынешнего самарского губернатора сопровождаются изумительными травматическими языковыми конструктами с признаками очевидной эклектической шизофазии. И звучат они уже не только на всю страну…

После самопроизвольных, но глубоко характерных для сумеречного сознания главы региона проговоров о «самоубийцах, как Матросов, встающих на амбразуру» и надобности молиться о пенсиях, неизбежно последовало продолжение. Из глубин самодеятельного мыслительно речевого подсознания субъекта, лишь поверхностно охваченного культурой (к примеру, булгаковского Шарикова или социально запущенного ребёнка), наружу чистосердечно вырываются услышанные в ходе общения чужие слова, фразы и обороты.

Постоянно обвиняя Самару и самарцев в приверженности пресловутым девяностым, Николай Меркушкин наивно, при отсутствии всякого самоконтроля, использует, в том числе, уголовную феню.

Да, он, действительно, считает себя вождём, пастырем, шаманом, наместником над воровато преступной губернией. После маленькой родной республики возможность управлять и распоряжаться почти европейским по нашим меркам, российским регионом не может ни вводить его в транс и эйфорию. Журден из Республики Мордовия, наказывающий и исправляющий провинившееся перед Москвой (а иначе Меркушкина сюда бы не поставили) акцизное население, естественно может иметь лишь предельно пошлые, антично колхозные представления о власти, красоте, гармонии, порядке и архитектуре. Доски почёта, романтические замки,  крепостные стены, гигантские коровники и брутальные римские сооружения перемешаны в его голове с сельскохозяйственной сермяжностью и трепетом перед освоением космоса.

Перед маленьким, цепким, инстинктивно чувствующим конъюнктуру человеком открылись такие уникальные возможности для самореализации. Настолько манящие, настолько сладостные, что он невольно даже забывает, что ведь и сам-то всего лишь исполнитель и функция.

Николай Меркушкин, сказавший, что фирма, строившая эту идиотическую и бессмысленную Стену на площади Славы, имеющую значение исключительно лишь для экс-главы Мордовии, его «кинула», просто так думает. Он в этом убеждён. Это для него сущая правда. Они, то есть самарские, для язычески воспринимающего реальность властителя, всех кидают. И его хотят кинуть. Кинуть, точно знает он, значит, поступить по-самарски.

Вероятно, Меркушкин, как ребёнок, даже не понимает, что говорит на уголовном языке. Он на нём думает и, периодически забывая о политическом и дипломатическом этикете, проговаривается.

А оказавшихся в его подчинении на старости лет жителей Самары он так искренне презирает и одновременно излечивает, что не проговариваться не может.

Сцена, разыгравшаяся 24 июля в пятницу в самарском Доме архитектора, на открытом заседании экспертного совета регионального Союза архитекторов с участием Николая Ивановича Меркушкина и депутата Губернской думы Михаила Матвеева, достойна, чтобы ещё раз быть процитированной по записи глубоко уязвлённого депутата.

Оставивший им самим придуманную Стену без авторского надзора Меркушкин, который кроме подчинения себе ни в какой другой надзор не верит, объяснил «ошибки» при возведении этого комического, но затратного сооружения тем, что его «кинули».

Далее стенограмма г-на Матвеева:

Меркушкин: ...потому произошло, что фирма, строившая, поступила по-самарски. То есть кинула. (тишина в зале)
Матвеев: А по-мордовски по-другому?
Меркушкин: (раздраженно) По-мордовски – значит, всё доделала до конца, и всё нормально.
Матвеев: А вам не кажется, что вы не очень этично сейчас высказались о самарцах? (шум, попытки прекратить полемику)
Меркушкин: Вот вы сейчас ...как в 90-е...
Матвеев: А вам рассказать как на строительстве Сергиевской птицефабрики  «кинули» самарские фирмы, которые там реально строили?
Меркушкин: Я вам сейчас, возможно, последний раз руку подал. Вы не понимаете. Остались в 90-х.
Матвеев: Кто-то должен был вам сказать в защиту самарцев.
Меркушкин: Я вам объясню, куда вы можете зайти... и на кого работаете».

Стоит ли после этого диалога анализировать уже «двенадцатый» вариант Стены и шизофренически архаичного застраивания всего волжского склона, представленного на этом самом экспертном совете архитектором по образованию и любителем античности Дмитрием Орловым?

Колхозно-феодальная восьмиметровая Стена плача, смеха и позора очень нравится губернатору. Всё в ней для него замечательно. Стена – это звучит гордо. И если бы не инсинуации каких-то там общественников, архитекторов, депутата Матвеева и недобитых СМИ, не стал бы Меркушкин даже разговаривать. Но он верит в собственное гипнотическое воздействие на нижестоящих людей, в шаманический дар убеждения и государственно-вождистский гений. И поэтому всё время говорит и убеждает. И «кинула» его не фирма (контракт был заключён с ООО «ВолгоСпецСтрой», если верить прокуратуре, назвавшей Стенку незаконной и самовольной). Его «кинули» и «кидают» смеющие возникать и возражать ему. И жаловаться…

А безвкусная Стена эта, заслонившая обзор и здравый смысл, будет теперь только хуже. Мало того, что на склоне появятся псевдоантичные колонны, фонтаны, амфитеатр на 1 200 или 800 мест, так и сама доска-стена-аллея будет сопровождаться отдельной смотровой площадкой с лесенками-ступеньками для восхождения на неё.

Кстати, о целесообразности и источниках этих уж точно феодальных трат бюджетных средств на фоне инфляции и девальвации… Нет, не кстати…

Все до одного члены Союза архитекторов, включая вполне лояльных и сервильных членов бюро регионального отделения СА, всё про эту Стену знают. Она вне критики, потому что к архитектуре отношения не имеет. И к площади Славы тоже. Но про самодурство и произвол уважаемые люди, которые хотят мирно жить и работать, тоже ничего не скажут. У них есть опыт общения с невменяемой силой. То бишь с властью и бандитами. Себе дороже…

Но даже они в силу какого-никакого, но профессионального знания не смогли удержаться, чтобы очень тактично не сообщить о «множестве недостатков и непродуманных решений». Даже им трудно, несмотря на страх, сдерживать смех, слушая бредни губернатора о подавляющем большинстве жаждущих этой Стены граждан, влюблённых в аляповатую плиточку и прочие, не буду говорить чьи, узоры-орнаменты. О мерах безопасности и прочей ереси, которая не позволяет уменьшить эти кретинические один метр двадцать сантиметров отростка этой «ушастой» Стены...

Даже их, всё-таки прилично обученных пропорциям и стилям, подташнивает от бесконечно откровенного лубка.

И поэтому всё равно подождём их экспертного заключения. Читателям этой безумно смешной, безграмотной и трагически косноязычной книги остаётся только ждать. Вернее, пережидать…

 

Сергей Лейбград