Одной из наиболее пострадавших сфер бизнеса в связи с пандемией коронавируса и мероприятиями, при помощи которых власти с переменным успехом сдерживают ее распространение, стала индустрия развлечений. Но если с государственными театрами и филармониями в общем все более-менее понятно, то независимые субъекты шоу-бизнеса находятся в гораздо худшем положении. О специфике работы этой сферы и о том, как выживают сейчас ее представители, «Засекин» побеседовал с одним из наиболее известных на самарской независимой сцене организаторов концертов Артемом Нестеровым.

Пандемия как сдерживающий фактор

— Начнем с текущего момента. Меры, направленные на ограничение распространения коронавирусной инфекции, наверное, сильно подкосили работу по организации концертов?

— Не то слово. Её вообще нет.

— А чем сейчас приходится зарабатывать на жизнь?

— Я занимаюсь рыбалкой, обучаю людей ловле, набираю учеников. Как-то выкручиваюсь. И ждем, когда все это закончится.

— Когда все закончится, вы планируете продолжать промоутерскую деятельность?

— Конечно.

— Будет ли отличаться ваша работа после пандемии от той, что была до нее?

— Я думаю, да. Теперь, скорее всего, при малейших заболеваниях, вирусах будут эту ерунду включать, ограничивать нас всех. Думаю, это войдет в моду, к сожалению. И, мне кажется, как все это снимут, народ будет как минимум месяц приходить в себя, чтобы нормально заработать денег, потому что многие потеряли работу. Потом начнут покупать билеты, и все должно войти в колею — люди хотят тусить, так что дело пойдет.

— Какой сейчас настрой в среде самарских музыкантов? Есть ли среди них те, кто завязали с музыкой в связи с происходящим?

— Нет. Я слежу за этим и вижу, что люди и дома какие-то онлайн-репетиции делают, и мы недавно проводили онлайн-концерт в баре. Активность есть. Судя по моим впечатлениям от общения с самарскими музыкантами, все уже стонут, изголодались, хотят концертов, тусовок. Все ждут, когда это сумасшествие закончится.

— Публика изголодалась по концертам, музыканты истосковались по публике. Может и меньше месяца пройдет, прежде чем все это взорвется?

— Может быть, может быть. Хлынет народ — это однозначно. Музыканты накопят энтузиазма и люди — сколько самарцев постоянно тусили, ходили по барам, у многих хобби такое, на выходных или после работы зайти в бар, а тут просто связали руки, что называется.

— Как Вы думаете, изменятся ли предпочтения самарской публики после карантина? Ведь, несмотря на пандемию, процессы в музыке не стоят на месте.

— Да почему же они должны измениться? Конечно, люди, ввиду того, что чаще находятся дома, больше сидят в интернете, следят за модой, видят какие-то новинки. Но, учитывая то, что рэп-индустрия находится на взлете, вряд ли произойдут какие-то кардинальные изменения. Как ходили люди и на рок и на рэп, так и будут ходить. Хотя на рэп, конечно, больше.

Экскурс в историю

— А в какой момент начался взлет рэпа?

— Это началось, наверное, с 2013-2014 годов, где-то так.

— А Вы подхватили эту волну или какое-то время дистанцировались от рэпа?

— Я не люблю эту музыку, всегда делал рок-концерты, которые мне нравятся. Ведь от работы хочется получать удовольствие. Долго сопротивлялся. Сейчас бывает, что-то делаю, но все равно я не нацелен в целом на эту индустрию и продолжаю делать рок-концерты.

— А давно Вы занимаетесь организацией концертов?

— Все началось с конца 2008 года, но на регулярной основе стал этим заниматься примерно года с 2010-го. То есть, получается, 12-й год.

— Вы всегда занимались именно роком, верно?

— В основном да. Ну бывало, делали концерты электронных проектов, индастриал, дарквейв. И попса была, правда, что именно из нее — уже не припомню. Пробовал разные жанры. Но на хорошую попсу надо много денег, поэтому тут все в бюджет упирается.

— А с плохой попсой, наверное, и работать-то не хочется?

— Да, зачем оно. Я не понимаю, придут или не придут, публику эту не знаю. Из известной попсы – тут понятно сразу: «Руки Вверх», Лобода — на них придут. Но у таких артистов есть свои организаторы, с которыми они давно работают, и они даже не заморачиваются и не ищут других.

— Как менялись жанровые предпочтения самарской публики с тех пор, как Вы занимаетесь организацией концертов?

— Раньше, с 2010 года, ходили буквально на все. Тогда к нам пачками ехали иностранцы, которые у себя были неизвестны, но в Самаре людям было интересно, в основном на них и ходили. Можно было просто расклеить афиши с никому непонятным названием группы и обозначением страны: Америка там, Швеция. И люди ходили, им было пофигу, все нравилось. Но когда эту тему подхватили и другие организаторы, начало надоедать. Кроме того, это совпало с тем, что стали вылазить какие-то более известные группы, которые никогда не приезжали в Россию, загибали ценники, за которые их никто не возил, а тут, может быть, жизнь их прижала, что они начали сильно сбавлять цены. И организаторы решили, что с ними можно поработать.

Если по жанрам, то с 2010 по 2013 были популярны пост-хардкор, металкор был в моде. Потом популярность этих жанров начала спадать. Сейчас больше собирает металл: трэш, дэт, что потяжелее. Публика у них, конечно, совершенно разная. У металкора публика была была молодая, а когда она повзрослела — ей стало это не надо, многие перешли на рэп. Из моих друзей, во всяком случае, те, кто раньше слушали пост-хардкор — все сейчас слушают рэп. А металл — там публика в основном взрослая — 40, 50, до 60 лет, эти уже на рэп не перейдут, не сменят направление. Молодежи среди «металлической» публики мало.

Молодежь вся в рэпе, но я думаю, что эта волна пройдет. Я думаю, тут такая тенденция — мы же, например, не воспринимаем музыку своих родителей, которые в большинстве случаев слушали какой-то шансон, каких-то Кадышевых и так далее. Мы слушаем рок, наши дети не будут повторять, будут слушать другое. Так же и тут — поколение сменится, и, я думаю, рок

еще, если так можно выразиться, «выйдет на связь». Предполагать сложно — может пройти лет 20, а может лет пять.

— Пробовали работать с психоделикой, шугейзом?

— Психоделику играли самарские музыканты. Это было в 2011-2012 годах. Приходили люди. В общем, жанр не особо принципиален. Если появляется какая-то новая группа — смотришь их активность, востребованность. Если это есть, то почему бы не попробовать, и без разницы нравится мне это или не нравится.

— Вы пробовали работать с какими-то экспериментальными, не особенно известными в Самаре жанрами? Как на них реагировали люди?

— Что-то было, кажется, с какими-то стебами танцевальными пробовали работать. Упомнить точно сейчас сложно. Помню, что было это весьма неудачно.

— Судя по Вашему опыту самарскую публику больше можно охарактеризовать как консервативную?

— Да, им дали какой-то продукт, они где-то услышали, что это модно, и будут гнаться за этим. Думаю, это не только в Самаре, это везде так. Например, в рэпе сейчас в моде Моргенштерн, а раз модно, то все на него поперли.

Как это работает?

— А как менялись методы работы с начала вашей работы по нынешнее время?

— В 2010-м можно было просто рассылать приглашения через программу «ВКонтакте», делать наружную рекламу, и это отлично работало. А сейчас все иначе. Появилась таргетированная реклама. Более затратно, конечно, но время не стоит на месте, рассылка «ВКонтакте» умерла, все от нее позакрывались, теперь рулит таргетированная реклама. Наружная реклама тоже работает, но тут надо смотреть, кто артист. Ты должен понимать, что на какого-то артиста «наружка» работать не будет, и не нужно в нее вкладывать лишние деньги, нужно сосредоточиться на рекламе в интернете. Это в основном, когда публика — молодежь 13-14 лет, потому что они все в своих гаджетах сидят, по сторонам не смотрят. Настроить таргетированную рекламу — и они все увидели моментально. А более взрослые люди смотрят, конечно, и на афиши, тем более, что кого-то из них и в интернете-то нет.

— Когда работа с любимой музыкой становится способом заработка, не надоедает ли это? Общение с музыкантами тоже довольно специфическое занятие, может быть, оно со временем начинает доставлять дискомфорт?

— Нет, мне не надоедает, это интересно. Я никогда не старался прийти побыстрее к артистам, есть они и есть. Если музыканты идут на контакт сами, то я рад поддержать, потусить. Но если вижу, что они какие-то скрытные, то и не лезу. Нет, это не надоедает.

— В последнее время эксперты склоняются к тому, что на независимой сцене ничего интересного в общем не происходит. Разделяете ли вы это мнение?

— В общем, согласен. Сейчас много групп, которые мы называем «однодневками»: скатались в один тур, и потом все, их забыли. И так они вот все меняются, меняются. Собрали, и потом следующий тур уже все плохо. Но есть и исключения. Я бы отметил группу Little Big, мне кажется, они чем дальше, тем становятся круче и войдут, если уже не вошли в историю. Я помню, как в 2013-2014 году в Самаре одна знакомая делала им концерты, они собирали по 100 человек, и она с ними работать перестала. А на следующий год они приехали с другим организатором и собрали полную «Звезду», у них пошел пик популярности.

Беседовал Сергей Любимов