Идея модульного строительства возникла еще в 1920-е годы в СССР под влиянием идеи заселения космического пространства. Архитектор Георгий Крутиков проектировал тогда летающие города, по сути представляющие собой сцепленную армаду космических капсул. Предполагалось, что дома будущего, как споры, должны разлетаться, оседать на удобных для проживания местах и, обрастая хозяйством и осваивая ближние земли, стать, если не городом, то такой вполне законченной дачей.

Вот такую дачу построила Алиса Николаева в небольшом помещении бывшей конюшни Курлиных. В 2010-11 годах Алиса была восходящей звездой самарского искусства и представляла Самару в Петербурге, Тольятти и Перми: она участвовала во всех выставках галереи "XI комнат", и в "Течениях: самарский авангард 1960-2012", и в "Искусстве против географии" Марата Гельмана. [Внесен(а/о) в реестр иностранных агентов] Потом она уехала учиться искусству по Францию, а в этом году поступила в Парижскую академию искусств. Алиса очень похожа на принцессу: очень миловидная, с тонким робким голосом, чрезвычайно женственная и нимфовидная – как не полюбить такую? Кажется, она брала зрителя одной своей харизмой. Больше она была известна своими перформансами, но до сих пор на выставках иногда показывают ее картины-QR-коды. Ее перформансы тоже были очень женственными, она любила работать с тканью – то вышивала, то распарывала, пела бабушкины украинские песни, била фарфоровые игрушки, обнимала и целовала зрителей, у которых были завязаны глаза.

Она всем казалась Белоснежкой, почему-то решившей заняться современным искусством, и сейчас я хотел бы заметить еще одно сходство между Алисой и героиней сказки о семи гномах. Так или иначе, Алиса Николаева постоянно отрабатывает миф о женском теле, принадлежащем коллективу. Еще одна из ее первых фотографий, где она стоит топлесс с обрезанной головой, а на ее груди и животе написано: "Искусство - это проституция", (хотя идея не новая) рассказывает историю девушки, решившей быть публичной. Если вы наводите свой гаджет на ее QR-коды, интернет-ссылка выведет вас на фотографии девушек с обнаженными селфи. Кажется, что художница упивается потребительским отношением к женщине, ей это нравится, это действует на нее успокаивающе. Алиса Николаева дает вам уникальную модель дома и семьи, дома, в котором всё максимально открыто для потребления другими.

Модуль, который она выстроила для выставки – это и не дом вовсе – дырявая, прозрачная будка или огромный "ловец снов". Будучи пустым, он не работает, ему нужен потребитель – залезьте на нее, пройдите внутрь и можете не замечать перегородок – они там не для того, чтобы вы ими любовались. Эта конструкция взывает к вашей активности, без вас она ничто. В ней есть спальное место, есть лесенки, чтобы карабкаться по ним. Есть коридор, который нужен только для того, чтобы вы прошли через него. О сходстве этого коридора с вагиной или гробом я промолчу, чтобы не показаться банальным.

История, произошедшая во время работы над выставкой, когда Алиса пригласила граффитчиков, с которыми она познакомилась едва не накануне, и те разрисовали ее выставку матными словами (их пришлось закрашивать) – наглядный пример той утопии в духе Достоевского, которую скромно проповедует художница: публичное тело, с полного его согласия насилуемое обществом. Вот в этой-то, казалось бы, немыслимой комбинации чувств и смыкаются глубокое одиночество и радикальная экстраверсия Алисы Николаевой, художника и человека.

 

Сергей Баландин