Сложно писать рецензию на выставку Репина: о самом художнике написаны уже тома, а работу кураторов объективно оценить тоже трудно - достали, что смогли. Достали, в первую очередь, портреты и эскизы к «Бурлакам на Волге». Самих «Бурлаков…», тех самых, не достали, но, впрочем, их уже привозили в Самару в 2003 году, а вот увидеть, какими их видел Репин на самом деле, было любопытно.

Фигуру Ильи Ефимовича Репина в истории русского искусства переоценить невозможно. Это художник, виртуозно совместивший в своей живописи торжественность академизма, бытовой психологизм передвижничества, краски и сюжеты позднего декаданса. Репин послужил своеобразным мостом между самыми разными художественными школами и философиями: одновременно маркировавший их границы и дающий великолепные примеры их синтеза. Профессор и затем ректор Академии Художеств был любимцем Владимира Стасова, критика, ненавидевшего Академию, и другом всех тех передвижников, которые либо были изгнаны из Академии, либо сами ушли из нее. Репин был хулитель модернистской живописи, но воспитатель Кустодиева, Серова, Малявина, и сам многое перенимал у своих учеников. Он проклял и тем самым благословил футуристов. По его творчеству можно изучать историю русского искусства всего XIX века: от классицизма до модерна.

Особенность его картин в поразительной для живописца достоверности: живые глаза, лица - эмоциональные, но без гримас, ничуть не наигранные и непринужденные позы, естественная обстановка, окружающая героев. Конечно, большую роль тут играют этюды. Репин, наверное, потому стал самым популярным художником-реалистом, что даже передвижники, писавшие крестьян, писали их по памяти. И Перов, и Федотов, известные живостью своих картин, выбирали для своих героев такие позы, какие бывают только у персонажей юмористических журналов, и эту привычку заламывать героям руки, «плескать» ими, художники-«реалисты» явно вынесли из Академии, а Репин, наоборот, нес в нее эскизы, сделанные с натуры, и позы и выражения лиц у всех его героев чрезвычайно спокойны. Рассмотрите лица бурлаков - они не стонут, не охают, глаза их не навыкате, это их каждодневный труд. Посмотрите на эскиз мужчины для картины «Не ждали» - он не радуется, не бросается обниматься, он просто зашел, «вовлеченный свидетель», как назвали Репина устроители выставки - это про него, героя, вернувшегося из ссылки. Вершиной репинского спокойствия стала на выставке картина «Дуэль», где посреди безмятежного дневного луга так спокойны дуэлист-победитель и его секундант.

Замечательны по своей простоте и передаче «работающей внутри головы мысли великого человека» (В.Стасов) портреты Афанасия Фета и Василия Сютаева. Последняя имеет оригинальное название «Сектант», выпущенное организаторами. Фета знают все, а вот Сютаев - личность малоизвестная, хотя весьма уникальная. Крестьянин Тверской губернии основал свое религиозное учение, знал Новый завет наизусть, утверждал, что все беды на земле от недостатка любви между людьми, не признавал Православную церковь, иконы и таинства, за это находился под надзором полиции, а сын его отказался воевать. С Сютаевым Репин познакомился в гостях у Льва Толстого, на которого учение Сютаева произвело большое впечатление. Получившийся портрет вошел в антиклерикальный цикл работ художника, активно интересовавшегося религией. Сравните портрет Сютаева с «Монахиней», висящей рядом: какое бледное, безжизненное и потустороннее у нее лицо. В правой стороне зала ученик Репина Кустодиев решил портрет монахини совсем по-другому, с большей душой и интересом. На выставке есть небольшой эскиз «Крестный ход в дубовом лесу» 1878 года, вероятно, один из тех набросков, что в последствии выльются в большое знаменитое полотно «Крестный ход в Курской губернии».

Лишь в поздних работах, вероятно, под влиянием символистов Репин обращается к теме безумства. Уже в 1913 году он пишет совсем другую «Дуэль» (отдел частных коллекций ГМИИ им.Пушкина) - два на три с половиной метра закатный лес с фиолетово-розовыми бликами, в экстазе полуголый раненый бретер, словно с издевательским укором, лежа тянет руку испуганному и плачущему победителю. На выставке представлена картина «Самосожжение Гоголя» (1909), на которой писатель заносит руку над камином, чтобы сжечь второй том «Мертвых душ». Гоголь написан явно в состоянии припадка, и его «самосожжение», очевидно, не результат «мысли великого человека». Его лицо с глазами навыкате напоминает лицо царя со знаменитой «Иван Грозный и сын его Иван», написанной гораздо раньше, но опыт которой потом пригодился в работе над «Торжественным заседанием Государственного Совета». Вспоминая все три картины, кажется (хоть это и неправда), что Гоголя и Ивана Грозного Репин писал с Константина Победоносцева, обер-прокурора Святейшего Синода: острый нос, маленькие круглые глаза, сухое, вытянутое лицо, малоподвижное и поэтому в случае сильных эмоций способное только на гримасу. Символический красный - то кровавый, то революционный - появляются и в портрете Антона Рубинштейна, и в «Короле Альберте», на которой бельгийский «король-солдат», как его тогда называли, был запечатлен во время взрыва плотины, необходимого, чтобы отрезать путь немецкой армии во время Первой Мировой войны.

Любовь и внимание художника к ярким цветам - красному, розовому, сиреневому, фиолетовому - можно увидеть уже в эскизах к «Бурлакам». В отличие от парадной картины, украсившей бильярдную великого князя Владимира Александровича, на эскизе лица передних бурлаков помещены в тень, они уходят в воду. На эскизе бурлака с трубкой на его лице вечерние тени, блеск заходящего солнца.

Возможно, талант Репина и заключается в этом его поразительном умении свести внутренний огонь, заключенный в человеке (вспомните портрет мятежной царевны Софьи), и огонь внешний, игру лучей и теней, контраст мрака и света. Репин певец мира, в котором солнце всходит и заходит, и всходят и заходят человеческая мысль и судьба.

 

Сергей Баландин