Февраль 1961-й года, Нью-Йорк. Льюин Дэвис (Оскар Айзек) – неудачливый фолк-музыкант, осколок некогда перспективного фолк-дуэта, переставшего существовать из-за смерти партнера, – мыкается по Гринвич-Виллидж с гитарой и рыжим котом. Сольную пластинку никто не покупает, пластинку дуэта, по правде говоря, тоже, дома нет, денег нет, есть непостоянные заработки концертными выступлениями в клубах и ночевки у друзей, почти все из которых считают его говнюком, да он, наверное, такой и есть.

Что там, внутри Льюина Дэвиса, пытается рассмотреть кот, который по утрам усаживается на грудь спящему заглавному герою и пристально смотрит ему в лицо – именно его глазами мы дважды в фильме, в начале и в конце, видим пробуждающегося Льюина. Остальных этот вопрос не очень интересует – и это, быть может, главная причина низких продаж его пластинки, нескромно названной «Внутри Льюина Дэвиса». Сам Льюин, несмотря на ритуальную для творческого неудачника фетишизацию своего внутреннего мира, тоже озабочен, скорее, более близкими проблемами: где достать денег, у кого переночевать и как подтолкнуть свою крепко застрявшую на старте музыкальную карьеру. Между тем, мир меняется: начались шестидесятые, русские вот-вот запустят человека в космос, скоро всех накроет рок-волной, мизантропия вечно инфантильных Холденов Колфилдов получит структурное оформление в субкультурах, а антибуржуазные «бунтари без причины» гурьбой высыплют из прокуренных клубов на широкую арену поп-индустрии. Но Льюин этого, конечно, в упор не видит: он слишком занят собой, и только появление в финале юного Боба Дилана на пару секунд как будто привлекает его внимание (впрочем, еще через пару секунд ему будет уже не до Боба Дилана).

История Льюина рассказана в ритме мюзикла, когда течение событий прерывается музыкальными номерами, которые отсчитывают новые сюжетные повороты: ссора с друзьями – единственными которые еще рады его видеть, скандал в клубе – единственном, где его еще пускают на сцену, осознание необходимости капитулировать – пойти на нормальную работу и «просто существовать». Но повороты оказываются мнимыми: друзья простят, в клуб снова пустят, а выбросить белый флаг не получится просто потому, что в кармане не найдется хотя бы подходящего для этого чистого носового платка. Коэны помещают своего героя в циклическую композицию, гонят по кругу, проводя через мытарства неприкаянной души и возвращая в исходную точку – в подворотню у Gaslight Cafe, где его поджидает решительный джентльмен с крепкими кулаками, чтобы, наконец, может, научить его уму-разуму.  

Коэны сделали фильм не столько про «эпоху» и тем более не про «творческую личность», сколько о невыносимой тяжести неполноты, о том, что любой спор теряет всякий смысл, когда некому изложить свои аргументы, а если ты споришь с Вселенной, то это, видимо, всегда так. И признание публики для Льюина – лишь знак того, что разговор завязался. Брошенную перчатку должен кто-то поднять, иначе будет лишь то самое бесконечное вращение в пустоте, и тут уже не очень важно, насколько ты талантлив и хороший ли ты человек: «танго танцуют двое». Ехидные Коэны сталкивают Льюина с фигурами, в достаточной степени колоритными, чтобы сойти за метафору бога или дьявола (демонический продюсер или, например, сварливый Джон Гудман на заднем сиденье автомобиля), но это всегда обманка, это не мир с тобой говорит, а просто паралитик-отец обмочился. И единственный персонаж, который здесь может представительствовать от лица Вселенной – это, конечно, кот по имени Улисс. Который то кот, то кошка, то тот самый, то какой-то другой, который преследует Льюина и одновременно норовит от него убежать и которому единственному хоть чуть-чуть интересно, что же внутри Льюина Дэвиса. Улисс тоже проделал свой путь и вернулся в исходную точку. Но чтобы, подобно Улиссу, вернуться из долгих странствий домой, как минимум, нужен дом.

Роман Черкасов