11 сентября 2012 года в киноклубе «Ракурс» открывается 33 сезон. Долгое время «Ракурс» был - и остаётся ныне – одним из самых столичных мест Самары. Местом, где ты можешь ощутить себя в центре этого «яростного и прекрасного мира», ибо кино, которое стремится показывать «Ракурс», является часто единственной нескомпрометированной эстетической реальностью. Ибо кроме кино ты можешь здесь не только видеть и слышать его создателей, но и говорить с ними на языке, свободном от тщеты и примитива расхожего общения. К сожалению, город - в лице чиновников от культуры - невменяемо безразличен к одной из самых известных «достопримечательностей» интеллектуально-эстетической Самары. И бог с ними, с чиновниками. Гораздо тревожнее, что лучшие фильмы современного мирового кинематографа не слишком нужны и самим самарцам, «контуженным» примитивной лубочной культурной пропагандой, к которой вполне можно отнести и поп-культуру отечественного разлива. Впрочем, гениальные фильмы снимаются где угодно, а «Ракурс» вопреки всему продолжает показывать их в Самаре. И накануне открытия нового киноклубного сезона в Засекин.Ру пришёл его бессменный президент Михаил Куперберг. Печальный, но не сдающийся…

От «Любви» до Сигарева – один «Ракурс»

- Михаил, я хотел бы построить наш разговор по трём направлениям. Первое, это собственно, современное кино. Мы как-то не так давно говорили, что в прошлом году произошло много интересных и неординарных кинособытий. Пока нельзя говорить о каком-то новом этапе, но был сделан целый ряд фильмов, которые не позволяют говорить о кризисе кино как искусства. Второй дискурс, это сам киноклуб «Ракурс», который является полпредом серьёзного, авторского, артхаусного кино в Самаре вот уже 33 год. Что происходит с «Ракурсом» сейчас, как он себя чувствует? И третье пространство для беседы – это старт нового сезона, это кино и события, которые «Ракурс» представляет самарцам уже с 11 сентября. Давай начнём с актуального кино, потому, что оно здесь первоначально…

- Понимаешь, здесь есть одна проблема: я не езжу теперь на Московский фестиваль. То есть на последнем фестивале я не был. Как не был ни на Каннском, ни на Венецианском фестивале. А теперь и на Московский не удаётся съездить ни мне, ни Валере Бондаренко.

- В начале 80-х ты тем более не ездил ни на Каннский, ни на Венецианский, а каких-нибудь «Кинотавров» тогда вообще не существовало...

- Московские фестивали я не пропускал с 1981 года. Для киноклубов там был кинотеатр «Иллюзион», и во время Московского кинофестиваля его нам отдавали. Тогда федерации киноклубов не было, мы были непонятно кем. Были такие странные советские времена, когда позволялось быть как бы никем, а нам предоставляли кинотеатр — странное дело. И нам туда привозили практически все сливки с Московского кинофестиваля.

- Ты говоришь, чтобы было понятно нашим читателям, не о конкурсной программе, а о внеконкурсных показах…

- Конечно!

 - Там и сейчас, по большому счёту, внеконкурсная программа гораздо качественнее и интереснее.

- Да! Сам конкурс был интересен два раза, по сути. В хрущёвскую оттепель, когда Феллини в 1963 году получил вопреки идеологическим установкам Гран при за "Восемь с половиной», и в годы перестройки в 1987-ом, когда опять же Феллини получил Гран при на Московском кинофестивале, да и конкурс был приличный.

- А теперь ты перестал ездить на этот фестиваль.

- Поэтому фильмы из нашего сентябрьского репертуара, которые мы будем показывать в большом зале, я не видел…

- То есть для тебя это тоже будет открытие?

- Да, мы сами и для себя показываем. В общем-то киноклуб и создавался для этого. Нам хотелось смотреть фильмы, которые не показывались в широком прокате. Поэтому хотелось посмотреть самому и показать их единомышленникам своим, соратникам.

- Мы уже говорили, что в прошлом году вышло пять-шесть западных и три-четыре российских фильма, которые до известной степени стали откровением. Как ты полагаешь, 2012 год, по ощущениям, сейчас попробуем их как-то конкретизировать, обозначает некий спад, паузу или нет?

- Да нет. Мне кажется, вот эти несколько лет, они какие-то стабильные в кинопроизводстве, в киноискусстве. Потому, что всё-таки продолжают работать и сильно работать и Ларс Фон Триер, и Михаэль Ханеке. Триера в этом году не будет, но есть Ханеке…

- Ты не смотрел «Любовь»?

- Нет, конечно. Я вообще-то договорился на показ этого фильма 11 сентября, хотелось показать «Любовь» Михаэля Ханеке, получившую Гран при Каннского фестиваля, на открытии нового сезона. Но из-за того, что у нас в киноклубе «Ракурс» нет цифрового проектора, как во всех мультиплексах, это сделать не удалось. Мы имели возможность показать картину за полтора месяца до официальной премьеры в России 25 октября, нам давали этот фильм в качестве одного из фильмов фестиваля компании «Другое кино». Мы собирались показать «Любовь» и ещё 4 фильма кинокомпании «Другое Кино». Но в итоге не получилось, поэтому мы представим «Любовь» тоже 25 октября.

- Вместе со всеми.

- Я надеюсь, что это будет эксклюзивный показ в Самаре. А новый сезон 11 сентября мы откроем фильмом «Возлюбленные» Кристофа Оноре. Это такая попытка возрождения французского мюзикла. Что же касается крупных событий, то, я думаю, последние несколько лет достаточно стабильная ситуация, когда каждый год появляются несколько радикальных высказываний на тему жизни, смерти, эстетики, экзистенции. Опять же это всё связано с именами Ларса Фон Триера, Ханеке, Карлоса Рейгадеса, Александра Сокурова. У Сокурова, понятно, не будет в этом году картины, будет, наверное, в следующем. Но появятся новые фильмы в этом году у Рейгадеса, у Ханеке, у Зайдля. Ульрих Зайдль — один из самых бескомпромиссных режиссёров современного кино, наряду с Ханеке, тоже австриец. Зайдль исследует самые болевые точки, он документалист. Его картину «Рай: любовь» мы покажем 20 сентября. У него есть такая трилогия. Вторая часть была показана в Венеции. Первая часть называется «Рай: любовь», вторая «Рай: вера», третья «Рай: надежда».

- Миш, а фильм, который уже прошумел, благодаря тому, что ведомство Мединского его запретило к показу, я имею ввиду «Клип» сербского режиссера…

- Да, Майи Милош.

- Этот фильм не будет показан?

- «Кино без границ» не получило прокатного удостоверения, а мы работаем с дистрибьюторами.

- Я помню тот «Ракурс», в котором никаких прокатных удостоверений не было, были личные связи с режиссерами и продюсерами...

- Ну как же, мы работаем с легальными дистрибьюторами. Это мы иногда классику показываем….

- То есть даже в разовом порядке, как бы вне проката, а для экспертного обсуждения, вы «Клип» показать не можете?

- К сожалению, даже в случае некоммерческого проката, если мы, например, вдруг обозначим эту картину, то правообладатели к нам обратятся.

Мы можем, конечно, показать у вас здесь в кабинете для себя! Как я понимаю, он есть на сербском языке, без русского перевода, в сети. Будем ждать, что всё-таки Сэм Клебанов найдёт какие-то ресурсы взаимоотношений с Иваном Демидовым, хотя Демидов страшная личность совершенно, и ждать послаблений, я думаю, не стоит. Если он сказал «А», а Мединский подтвердил, то они скажут «Б», «В» и остальные буквы. Сэм Клебанов в своём интервью говорит, что у них в пакете есть другой сербский фильм «Парад», запланированный на конец года, где есть гомосексуальная тематика. И поэтому он вряд ли сможет его показать. Вообще такого рода фильмы, даже если они шедевры и лауреаты, теперь мы можем долго не увидеть на экране…

- Мне вспомнился оскароносный фильм «Горбатая гора». Его уже нельзя будет показывать в ретроспективах?

- Он тоже запрещён будет. Понятно, что если сейчас пойти по пути запретов, практически вся кинокультура ХХ века будет запрещена, как и литература, театр, живопись. Весь Висконти, весь Пазолини, многие фильмы Феллини...

- Мединским-Демидовым и Александра Сокурова придётся запрещать…

- В первую очередь «Спаси и сохрани», там есть тоже как бы порнографические сцены.

- И «Одинокий голос человека», и «Скорбное бесчувствие», и «Мать и сын», и «Отец и сын»…

- В «Отце и сыне» явно гомосексуальная тема есть. Да, такая тенденция в России, к сожалению. Хотя было бы достаточно возрастных ограничений и всё…

Громкие откровения и новые тихие

- Возвращаясь к киноискусству. Ощущаешь ли ты какие-то принципиальные сдвиги – эстетические, поколенческие, стилистические? Появляется ли новое направление в кино, школа?

- Есть группа режиссеров, которые называют себя «новыми тихими». Такие, как Хлебников, Хомерики. Они даже говорят про себя, что они первое поколение режиссёров, которое не нуждается в зрителе. Сокуров когда-то говорил, когда он «Тихие страницы» выпустил, что мне зритель, в общем-то, не нужен. Его эстетика шла действительно к тому, что было у Дерека Джармена в своё время, помнишь фильм «Блю»? Голубой экран и тихий текст…

- Эта та линия, которую обозначает итальянский режиссёр Фраммартино? Его фильм «Четырежды» - это и художественный фильм, и вроде бы документальный. Там ничего не происходит и происходит всё сразу. Жизнь, быт, бытие…

- Да, таких фильмов сейчас много, и тут нельзя говорить о какой-то одной стороне. Это характерно для соракалетних режиссеров из Португалии, Испании, Франции, Италии, Аргентины, Мексики. Есть картины, это действительно очень тихие, камерные фильмы, где практически ничего не происходит и отсутствуют профессиональные актёры. Такие картины и в 20-е годы были, например, у Флаэрти или у Жана Виго. Сейчас вот как бы формируется такое направление. Мы иногда такие фильмы показываем, но показывать такие фильмы, где все события спрятаны вглубь на экзистенциальный уровень, почти некому. Даже на радикальные фильмы, экспрессивные, темпераментные, люди перестают реагировать.

- Раньше концепция «Ракурса» была предельно прозрачна и органична. Есть гениальные режиссеры, есть неоднозначные, необычные, сложные или экспериментальные картины, которые необходимо увидеть и обсудить. Иногда и с самими авторами. И возможно это было в Самаре только в «Ракурсе»…

- Тогда мы получили возможность с помощью посольств Франции, Германии, Венгрии, Польши показывать то, что в советские годы было запрещено, мы получили возможность показывать полного Фасбиндера, всего Вендерса, полного Херцога, почти всего Годара, ну не всего, но многое. Трюффо, Шлёндорфа…

- Для меня эстетическим потрясением был показ «Прошлым летом в Мариенбаде» Алена Рене… А сейчас на старте нового сезона я смотрю, что у вас в программе «В огне брода нет», к примеру.

- Этот фильм я показываю в своей «программе Куперберга», посвящённой лучшим образцам отечественного кино.

- А потом «Приключение» Микеланджело Антониони…

- Это в «программе Бондаренко». У нас четыре таких ретропрограммы: Бондаренко, Куперберга, Горяинова и Черкасова. Мы, конечно, стараемся показывать всё лучшее, что есть в современном кино, на наш взгляд, все направления и экстремальные, и «тихие». И лучшие образцы кино, которые уже стали классикой, без которых иногда нельзя понять новейшие картины. Мы в последние два года показывали и Параджанова, и Муратову, и Панфилова «Начало». Вот 13 сентября в «программе Бондаренко» покажем фильм недавно ушедшего великого французского режиссера Криса Маркера «Взлетная полоса». Этот фильм оказал воздействие на всех людей, которые работали в жанре фантастики. Мы бы показывали даже больше классики, чем современного кино, если бы у нас были возможности, как в музее кино в Москве, где 4-5 залов…

- Дом Актёра сейчас временно становится домом «Ракурса»?

- Да. К счастью, пока да.

- И, несмотря на то, что «Ракурс» уже давно символ самарской культуры, обрести свой дом для него недостижимая мечта? Чтобы «Ракурс» был не только словом и маркой для показа настоящего кино, но и полноценным клубом, топонимом, реальным местом…

- Все эти 30 лет мы всегда арендуем помещение. Будь то кинотеатр «Молот» или «Дворец культуры» 4 ГПЗ, где прошли наши лучшие годы… Уже 20 лет почти мы работаем в доме Актёра, ну, слава Богу, нас пока не выгоняют.

- Миш, я вот читаю программу нового сезона, и мне кажется, что, как минимум, два фильма должны стать событием для зрителей. Это уже отмеченная профессионалами нерадикальная «Любовь» радикального Ханеке и «Жить» Сигарева. «Жить» ты тоже не смотрел?

- Нет. Вот мы будем 15 сентября этот фильм показывать, и к нам приедет сам Василий Сигарев. Это один из самых радикальных екатеринбургских драматургов и режиссеров. Поэтому для меня из этих пяти фильмов, которые мы показываем в начале, самые значимые «Жить» и «Любовь». Плюс мы покажем программу манхэттенского фестиваля короткометражных фильмов. Будут картины, премированные в Санденсе, «Звери дикого Юга», потом «Жить». О фильме Сигарева пишут практически все наши критики, как о выдающейся картине. Пишут о том, что его «Волчок» был скорее социальной картиной, а «Жить» - это уже экзистенциальная работа, которых в России давным-давно не было. Не было вот такого уровня экзистенции: попытки говорить о самых сущностных вопросах бытия, о смерти, о жизни после смерти. Я очень жду эту картину. И «Рай: любовь» у нас будет в сентябре Ульриха Зайдля, фигуры не менее значимой, чем Ханеке, для европейского сознания. И братья Тавиани из великого итальянского кинематографа с фильмом «Цезарь должен умереть» - картины с реальными людьми, которые сидят в тюрьме и которые разыгрывают пьесу Шекспира «Юлий Цезарь». Эта картина практически вся чёрно-белая на 95%, причём она очень короткая.

- Есть ли какая-то концепция открытия сезона?

- Нет, какой-то единой концепции нет, просто мы показываем значимые в разных направлениях, эстетических в том числе, фильмы. В октябре у нас будет на половину фестиваль французского кино «Альянс Франсез. Там будет большая ретроспектива Натали Бай, замечательной французской актрисы, будет фильм Годара «Спасайся, кто может», будет фильм Клода Шаброля «Цветок зла». Там будет один документальный фильм, несколько фильмов французских классиков и несколько фильмов современных французских режиссёров. Будет фильм лидера французского постмодернизма Лео Каракса «Холли Моторс» с Дени Лаваном. Я надеюсь, что мы его тоже покажем 18 октября эксклюзивно в Самаре.

В 33 раз, или Отсутствие культурного слоя

- Каждый месяц будут какие-то события в рамках «Ракурса»?

- Мы каждый месяц планируем, конечно, по крайней мере, фильмы привозить. Уж авторов и актеров не знаю. Сигарева привезти нам наши дистрибьюторы помогают, потому что нам не осилить приезд даже одного человека сегодня. У нас нет никаких финансовых возможностей - ни своих, ни чужих. Чужих вообще нет. Поэтому каждый месяц у нас будут какие-то узловые точки, узловые фильмы. Фильмов много, сейчас вот венецианский фестиваль прошёл, там вторая часть Зайдля и фильм-победитель Ким Ки Дука «Пьетта», Малика новая картина, картина Тома Пола Андерсона. Далее Кирилл Серебренников, Алексей Балабанов с новой картиной, то есть фильмов на самом деле много.

- Балабанов заявил, что это последний его фильм.

- У Балабанова это какая-то очень личная картина. С одной стороны, близкая к «Острову» Лунгина. Я фрагменты видел, что-то такое богоискательское, какое-то очень непохожее на Балабанова кино.

- «Остров» - это симуляция богоискательства…

- «Остров» да, но у Балабанова совсем иначе… Новую картину Бориса Хлебникова мы в октябре показываем. Он снимал параллельно две картины. Одна картина называется «Пока нас не разлучат», он снимал её в московском кафе. Такая импровизационная картина со знакомыми персонажами, знакомыми по телевидению, журналам. Своеобразная картина, полудокументальная, полуигровая, не похожая на то, что он до этого делал.

- А какие-то новые тенденции в мировом кино уже можно разглядеть? Я смотрю на киноискусство с европоцентристской точки зрения. У меня всегда был некий скептицизм по отношению к юго-восточному азиатскому феномену…

- Если говорить о зрительском интересе к азиатскому кино, то зрительский интерес пропал. Совсем пропал, даже к таким режиссерам, как Таке Шакитано и Ким Ки Дук. Они стали фильмы делать, конечно, не такие яркие, но мы показывали в последние годы и японские фильмы, и южнокорейские, и таиландские фильмы. Я, честно говоря, наверное, тоже больше европоцентричен, хотя, конечно, мне всегда нравилось, и я продолжаю смотреть классическое японское кино 60-х 70-х годов.

- Японское кино – это несколько другая история. Японская культура, кино, литература, вспомним Юкио Мисима, Кобе Абэ, Кэндзабуро Оэ, давно уже интегрированы в общемировой процесс. А здесь мы говорим о некоторой экзотике…

- Я не очень пристально слежу, но даже, судя по фестивалям, какая-то экзотика присутствует. Ведь каннский фестиваль выстраивает для себя некие концепции — давайте, сейчас обратим внимание на Румынию, давайте, сейчас внимание обратим на Южную Корею, хотя победивший сейчас в Венеции Ким Ки Дук уже классик, или давайте, сейчас обратим внимание на Таиланд, а потом на Филиппины. Но там, действительно, появляются какие-то отдельные люди, отдельные режиссёры. Там живое может быть живее, чем в Европе, на самом деле, и быстрее происходит процесс. Это касается и психологических драм, и триллеров, и жанрового кино, и вот такого тихого социального и созерцательного. Но каких-то открытий там за последние годы я не обнаружил.

- А что сейчас происходит с некогда выдающимся восточноевропейским кино?

- Наверное, нам повезло, что с венгерским посольством были установлены очень хорошие отношения. И венгры были готовы привозить в Москву, а потом возить по стране практически всё своё кино. В те времена венгры предоставляли практически всё, что мы хотели, всех мастеров, запрещённых, не запрещённых. С чехами и поляками было несколько сложнее. Это, действительно, замечательные кинодержавы. Сегодня там что-то существует, и венгр Сабо, например, новый фильм свой привозил на Московский фестиваль, я его тоже, понятное дело, не видел. Ну, по большому счёту, там сейчас есть только один равный самому себе человек - Бела Тарр. Наверное, из всего кино восточной Европы все в мире знают Бела Тарра, знают Александра Сокурова, ну и несколько новых румынских режиссёров. Пожалуй, всё.

- А Германа и Муратову не знают?

- Нет. Их и раньше особо-то не знали, они какие-то наши были. Потому, что когда Германа и Киру Муратову показывали, то там не понимали их киноязыка. Он не был столь универсален и ярок, как у Тарковского или у раннего Михалкова или у Параджанова и у Абуладзе.

- Балабанова Запад тоже, по большому счету, не знает?

- Даже его фильмы по Беккету «Счастливые дни» или по Кафке «Замок». Это я говорю о его ранних картинах, казалось бы, таких прозападных. Они показывались на каких-то внеконкурсных показах в Москве, на международных фестивалях, но никогда их не показывали в рамках международных фестивалей в конкурсах. И сейчас новый его фильм показали в «Горизонтах» — во второй программе венецианского фестиваля, тоже очень значимой, серьёзной, но не главной.

- Зато Звягинцева знают….

- Звягинцева на самом деле знают.

- А куда делся Хржановский-младший? Кстати, его «Четыре» я смотрел именно в «Ракурсе».

- Он до сих пор работает над своей новой эпохальной картиной. Вот полторы картины он снял за пять лет. У него долгострой. Это фильм «Дау» о Ландау. Там какие-то феноменальные финансовые расходы, он его снимает в городе Харькове. Город Харьков стоит на ушах от того, что Хржановский сделал с этим городом, а он, судя по всему, такой перфекционист, похлеще Германа. Он 4 года скрупулёзно работает над восстановлением эпохи 40-х, 50-х годов, перерасход у него какой-то страшный. Это должно быть событие!

- Почему в Европе недооценивают Германа? Мне кажется, что «Хрусталёв, машину!» - лучший фильм конца ХХ века…

- С «Хрусталёв, машину!» была очень интересная история. Ему на Каннском фестивале, куда он попал в 1999 году в конкурс на волне перестройки, ничего не дали. Французская критика его чуть ли не на последнее место поставила: единицы, двойки были. Потом, где-то через полгода, практически те же самые журналисты сказали, что это шедевр. И в итоге он стал такой живой классикой.

- Миш, какую публику ты ждёшь на открытии нового сезона? Ты не ощущаешь, что в сентябре 2012 года, учитывая всё, что произошло в этом году в России, интеллигент-западник, как в СССР, опять стал неким таким отщепенцем? Может быть, из-за этого отвратительного состояния в стране в «Ракурс» придёт больше людей, чтобы не чувствовать себя так одиноко?

- Конечно, хочется слышать и видеть своих единомышленников, но мне кажется, что это всё-таки другая ситуация, другая жизнь. Тогда не было никакого интернета, по советскому телевидению понятно, что показывалось, поэтому это была единственная возможность прийти к нам и посмотреть на этом единственном сеансе какой-нибудь фильм Фасбиндера…

- Я так понимаю, что перед зрителями будут выступать Куперберг, Бондаренко, Черкасов, Горяинов. А еще что-то будет? Дискуссии, обсуждения, учитывая, что есть пограничные, важные, экзистенциальные и художественно-политические темы, которые сегодня нас волнуют. Я смотрю на дату 11 сентября и вспоминаю, что она означает, вспоминаю, что произошло 11 сентября 2001 года...

- Я потом только подумал, что, действительно, мы в этом году открываемся 11 сентября…

- В вашей программе есть фильм «Боже, благослови Америку», правда, он поставлен на 18 сентября…

- Кстати, в наших программах много документальных фильмов. И фильм про арт-группу «Война», и «Ходорковский», и фильм, посвященный Анне Политковской, Но я знаю, что все наши попытки показа, обсуждения документального кино всё равно какое-то отторжение вызывают, почему-то на них не приходит почти никто. С чем связана такая атрофия чувств, мыслей всего нашего народонаселения? Может быть, сейчас что-то резко изменится. Мы всё равно это будем продолжать, и после каких-то отдельных фильмов и после того, как приедет Сигарев. С ним, наверняка, обсуждение будет таким провокационным для многих.

- На Сигареве будет переполненный зал?

- Когда приедет Сигарев, я думаю, будет полный зал, придёт человек 300, а может и больше. На «Любовь» придут. А на другие фильмы человек от 30 до 70-ти.

- Я помню, кто был в «Ракурсе» в 80-е годы. Часть этих людей продолжает приходить. Появилось ли у «Ракурса» новое поколение, появляется ли некий новый культурный слой?

- У меня есть группа студентов, и я каждый год начинаю семестр с надеждой, что вот из этой группы несколько человек начнут интересоваться, приходить обсуждать, но что-то не находятся. Или они все «сидят» в своих компьютерах или просто не интересуются современным кино. Мы в прошлом году говорили с Сергеем Алексеевичем Голубковым о том, чтобы показывать в университете наши фильмы, у них зал сейчас более-менее комфортабельный в корпусе на улице Потапова, но ничего не получилось. У нас везде одни и те же лица – в галереях, на арт-фестивалях, на литературных акциях, в «Ракурсе», куда они пришли первыми еще 30 лет назад…И среди молодого поколения не появляется людей, которые вот предложили бы какую-то свою помощь, нет энтузиастов, которые были раньше.

- Но всё равно 11 сентября вновь открытие. «Ракурс» «даёт» «Возлюбленных» Кристофа Оноре. Для тебя это некий праздник? Я надеюсь, что ещё что-то будет кроме самого просмотра?

- Мы приглашали раньше музыкальные группы современной джазовой музыки, актуальной музыки. Вполне вероятно, что кроме фильма, вступительного слова и какого-то возможного обсуждения, ничего не будет. Вот такого открытия как праздника, может, в этом году и не будет.

- То есть ныне вы остаетесь наедине с кино?..

- Наедине с тем небольшим сообществом людей разных поколений, которые ещё приходят в «Ракурс».

Беседовал Сергей Лейбград