Журналистика не умерла, у неё амнезия

О том, что российская журналистика умерла, я слышу с окончания университета и начала профессионального пути. В первой же редакции, выдавшей мне журналистскую «корочку», сетовали на бездействие и непрофессионализм пресс-секретарей, ограничения доступа к информации и невозможность конкурентной работы среди ангажированных медиа.

Это было в середине 2011 года. До того, как либеральный, по сегодняшним меркам, Дмитрий Медведев объявил, что не будет баллотироваться на следующий срок, и фактически уступил президентское кресло Владимиру Путину. До фальсификаций 2011-2012 годов, приведших к масштабным акциям протеста и последовавшим «закручиванием гаек», повысившим давление и на прессу. До того, как руководить Самарской области был поставлен Николай Меркушкин, с чьим косноязычным губернаторством связывают разрежение и без того негустой среды общественно-политических СМИ в регионе.

Семь лет назад опытные коллеги по цеху, как о «золотом веке», рассказывали о прожитой ими почти мифической свободе слова – как о состоянии атмосферы, особой чистоте воздуха и времени, когда им писалось легко и привольно. Свободу эту то ли испускали листья на деревьях, то ли приносил юго-западный ветер.

Спустя семь лет, пока Владимир Путин готовится к очередной инаугурации,  я провела небольшой опрос среди знакомых журналистов – молодых и смелых, вчерашних выпускников журфаков, пишущих, кто про открытия новых пиццерий, кто про банкротства финансовых институтов. Целью опроса было понять, с какими нарушениями прав журналистов сталкиваются сегодня работники СМИ в Самарской области.

«Никаких нарушений», - говорилось в каждой второй анкете. «Никаких нарушений,  только угроза физической расправы», - рассказала коллега из lifestyle-издания. А еще: изъятия тиражей, бесконечные иски, недопуск в суды и органы власти, задержания на массовых мероприятиях и тотальное игнорирование журналистских запросов.  И всё это - «никаких нарушений».

И тем не менее, тот же опрос показал, что большинство респондентов готовы защищать свои права, для чего им нужны не столько юридическое сопровождение (многие редакции так или иначе  могут позволить себе юриста), сколько просветительская деятельность и цеховая поддержка. Чтобы начать защищать свои права, журналисту нужно понять, что они нарушены, и осознать их значение, потому что свобода слова не вырабатывается в процессе фотосинтеза. Она – продукт напряженного труда, направленного на защиту журналистами своих прав, которые, по сути своей, - права читателей на доступ к общественно значимой информации и разнообразию мнений.

3 мая отмечается Всемирный день свободы печати (World Press Freedom Day), учрежденный ЮНЕСКО в качестве ежегодного напоминания обществу о том, что свобода печати и свобода слова являются важнейшими правами, закрепленными во Всеобщей декларации прав человека. Свободные медиа лежат в основе демократии и оказывают реальное влияние на жизнь людей, и потому общество должно их защищать. И в первую очередь это задача самих журналистов.

Никто не подарит нам свободу труда и творчества, никто не спустит отмашку редакциям: «Делайте, что должны, и будь, что будет!». Не будет телефонного звонка, по которому деятели «сурковской пропаганды» порежут заготовленные fake news и манипулятивные сюжеты и смогут заняться профессиональной журналистикой. Степень свободы печати – это результат нашей ежедневной работы.

В 2018 году во всемирном индексе свободы прессы Россия заняла 148 место из 180 стран. Это – результат наших действий и бездействия. Потому что мы считаем свободу не работой, а состоянием. Потому что мы не защищаем свое право на доступ к информации. И даже не замечаем, когда оно нарушается.

И это не только право «оппозиционных» медиа на осуществление профессиональной деятельности. Это и право журналиста НТВ – отказаться от редакционного задания, если оно противоречит закону или собственным убеждениям автора и после этого продолжить работу в своём СМИ. Потому что никто не может  (не должен мочь) заставить журналиста подписать своим именем материал, с которым он не согласен.

Российская журналистика не умерла, она в шоке, в частичной амнезии. Она  не может прийти в себя – то ли после падения, то ли от удара. Смотрит на руки, на клавиатуру, диктофон и камеру и пытается вспомнить, кто она такая. Ежедневный труд тысяч профессиональных работников, которые не просто генерируют терабайты информации, но создают среду, мир, в котором им же и работать.