В редакцию информационного агентства «Засекин» позвонила Светлана Шерстнёва. А потом пришла сама, чтобы рассказать свою историю. Обыкновенную и безысходную. Обычная 54-летняя женщина, сына которой, ворвавшись в её квартиру, жестоко избил её бывший муж и получил за это четыре месяца условно. Сын – полупарализованный инвалид, перенёсший энцефалит головного мозга. Вот и всё. Вот такой обыкновенный садизм и обыкновенное российское правосудие.

Происшествие, лица

9 августа 2013 года в квартире номер три девятнадцатого дома по улице Пугачёвский тракт (Куйбышевский район городского округа Самара) был избит тридцатитрёхлетний Андрей Глухов – инвалид первой группы, получивший этот статус после того, как он перенёс энцефалит головного мозга, результатом которого стал частичный паралич правой руки и правой ноги. Судебно-медицинское обследование, сделанное следующим утром, насчитывает у Глухова десять ушибленных ран головы, множество ссадин и кровоподтёков на лице, шее, плечах, спине, а также повреждение кисти левой руки, в частности, закрытый перелом указательного пальца.

Человек, нанёсший Глухову побои, – пятидесятипятилетний Анатолий Парамонов. Работает водителем грузового автотранспорта в ЗАО «Мягкая кровля» (посёлок Толевый, Железнодорожный район городского округа Самара). Ныне живёт в селе Тургеневка Кинельского района Самарской области в пятнадцатом доме по улице Вокзальной. Парамонов пять лет был отчимом Глухова, вплоть до 6 августа 2013 года, за три дня до происшествия в квартире номер три девятнадцатого дома по улице Пугачёвский тракт, вступило в силу решение суда о разводе Анатолия Парамонова и Светланы Парамоновой, матери Глухова.

Пятидесятичетырёхлетняя Парамонова после развода она сменила фамилию на девичью, став Шерстнёвой, и сделала эту историю публичной. Она работает лаборантом в ОАО «Куйбышевский НПЗ», является единственной собственницей квартиры номер три девятнадцатого дома по улице Пугачёвский тракт и единственным человеком, который полноценно заботится об инвалиде Андрее Глухове.

Другие уголовные дела Парамонова

На момент происшествия в квартире номер три девятнадцатого дома по улице Пугачёвский тракт в отношении Анатолия Парамонова уже было возбуждено уголовное дело – по подозрению в нанесении побоев (часть 1 статьи 116 УК РФ) Светлане Шерстнёвой (тогда – Парамоновой). Как утверждает Шерстёнва, 11 и 13 мая 2013 года Парамонов избивал её у неё дома.

По другому эпизоду, относящемуся к 5 января 2013 года, когда, по словам Шерстнёвой, Парамонов вывез её в лесопосадку близ посёлка Стромилово (Волжский район Самарской области) и там угрожал ей кувалдой и несколько раз ударил кулаком, уголовное дело из-за отказов и проволочек было возбуждено только в начале октября 2013 года. Парамонов подозревается в «умышленном причинении легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности» (часть 1 статьи 115 УК РФ) Светлане Шерстнёвой (тогда Парамоновой).

Шерстнёва утверждает, что были и другие избиения и что Парамонов угрожал ей убийством регулярно, начиная с января 2013 года, очно и по телефону. Однако сотрудники отдела полиции №7 Управления МВД по городу Самаре, проведя проверки, подтверждения этим её жалобам не нашли и в возбуждении других уголовных дел было отказано.

Что же произошло 9 августа?

9 августа 2013 года Светлана Шерстнёва возвращалась домой примерно в половине четвёртого. Она остановилась в подъезде: из её квартиры доносились голоса, крики сына Андрея Глухова и бывшего мужа Анатолия Парамонова. Андрей Глухов должен был быть один. Она тотчас вызвала полицию. Попыталась позвонить сыну. Он взял трубку и успел что-то проговорить, но затем Шерстнёва услышала крик Парамонова «молчи!», и соединение прервалось.

Полицейские Бабажанов Н.И. и Борысов М.В. прибыли примерно через пятнадцать минут. Все трое зашли в квартиру и увидели Парамонова с молотком в руках и Глухова – он полулежал на диване, его голова и руки были в крови. В крови были диван, полы, стены, стекло и рама окна, к которому Глухов подбегал с криком «помогите!» и от которого его оттаскивал Парамонов. «Дышать было невозможно», как сообщила Шерстнёва, от слезоточивого газа, выпущенного из перцового баллончика Парамоновым. До того, как Глухова увезла машина «скорой помощи», он успел сообщить, что у бывший отчим забрал у него два телефона – «Nokia» и «Samsung», ключи от квартиры, а ещё, что у Парамонова складной нож в кармане брюк.

Немного позже Шерстнёва видела телефоны и ключи на лавке у подъезда, на которой сидели Бабажанов, Борысов и Парамонов. Ключи вернули сразу. Телефоны изъяли. Однако, как выяснилось впоследствии, протокол изъятия не был оформлен и был ли нож неясно. Неясно и куда делся телефон «Samsung». А телефон «Nokia» Бабажанов готов вернуть «в частном порядке», но Глухов отказывается его принимать без протокола. Жалоба на Бабажанова не дала результатов. Хотя в МВД признали, что он допустил нарушение и должен быть привлечён к административному наказанию. Правда, к тому моменту, к 23 сентября, Нариман Исмаилович Бабажанов уже был уволен из органов внутренних дел.

Версии произошедшего 9 августа

9 августа Шерстнёва уехала вместе со своим сыном на машине «скорой помощи» в городскую клиническую больницу №1 имени Н.И. Пирогова. На следующий день она осмотрела квартиру. Оконная сетка была выставлена. Снаружи под окном – квартира расположена на первом этаже – лежала самодельная деревянная лесенка. Решёток на окнах никогда не было. Таким образом, она решила – и эту версию подтвердил Глухов – что Парамонов попал в квартиру через окно. По словам Глухова, он вышел из квартиры покурить примерно в три часа дня, а вернувшись, обнаружил там Парамонова с тридцатисантиметровой деревянной скалкой в руке. Со словами «привет, Андрей» он бросился на Глухова и стал бить его скалкой по голове, затем уже лежащего – ногами по туловищу и рукам. Глухов также рассказал, что Парамонов выпрыскивал на него, избитого, содержимое перцового баллончика.

Говоря о мотивах этого поступка Парамонова, Шерстнёва отмечает, что это произошло через три дня после того, как в силу вступило решение суда о разводе. Причина – ревность. Так она считает. Парамонов много раз хотел помириться, просил прощения, призывая в свидетели Бога. Шерстнёва, помня побои, отказывалась. Андрея Глухова же, если следовать этой логике, Парамонов ненавидел также из ревности – очень много внимания уделяла сыну-инвалиду его бывшая жена.

Версия самого Парамонова принципиально отличается от версии, которой придерживаются Шерстнёва и Глухов. По словам Парамонова, он пришёл, чтобы поговорить с Шерстнёвой. Здесь он встретил курящего на лавке Глухова, и они вместе прошли в квартиру, где Глухов напал на Парамонова. Тогда Парамонов «машинально взял скалку» и, защищаясь, нанёс Глухову несколько ударов по голове и рукам. Поскольку, по версии Парамонова, это был поединок, полезно учесть данные участников. Парамонов: рост – 182 сантиметра, вес – 75 килограммов, вооружён скалкой и перцовым баллончиком. Глухов: рост – 176 сантиметров, вес – 60 килограммов, инвалид первой группы с частично парализованными правыми рукой и ногой, вооружён (по словам Парамонова) отвёрткой.

Приговор по делу об избиении Глухова

30 октября 2013 года Куйбышевский районный суд города Самары (мировой судья М.Н. Мартынова) признал Анатолия Парамонова виновным в «умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью» (часть 1 статьи 112 УК РФ) и в «угрозе убийством» (часть 1 статьи 119 УК РФ) в отношении Андрея Глухова. Наказание – условное лишение свободы на четыре месяца.

Разговор с Парамоновым

Разговор с Анатолием Парамоновым не удался. Парамонов не отвечал на вопросы.  «Я не виноват… я буду подавать… почему я должен говорить?.. мне эти журналисты… вот и слушайте Шерстнёву!..». Парамонов, однако, подтвердил, что ранее имел судимость: «Да это было тридцать лет назад!.. Восемьдесят девятая государственная… Я всё уже отсидел. Я юридически не судим». Тридцать лет назад на территории России действовал Уголовный кодекс РСФСР (от 27 октября 1960 года). Во второй главе, «Преступления против социалистической собственности», находится статья 89, «Хищение государственного или общественного имущества, совершенное путем кражи». Если только Парамонов не был «особо опасным рецидивистом» или членом организованной преступной группировки и не воровал в особо крупном размере, то быть осуждённым по этой статье означало для него лишиться свободы на срок до трёх лет.

Письмо Парамонова к Парамоновой

«Свет прости меня ради бога, виноват я», – так оно начинается (здесь и далее пунктуация сохранена). Это исповедальное письмо датировано 1 июня 2013 года. Светлана Шерстнёва несколько раз пыталась приобщить этот документ к делу об её избиениях 11 и 13 мая 2013 года. Безуспешно. То есть не потому, что письмо вызывает сомнения в его авторстве – попыток подтвердить автора по почерку (письмо рукописное) или как-то иначе никто не предпринимал. Светлана Шерстнёва не знает, почему. Однако в письме, очевидно, есть несколько строк, на которые следовало бы обратить внимание тому, кто хочет во всём произошедшем установить истину. Вот, например: «…а я дурак со своей ревностью нет чтобы поддержать тебя я наоборот издевался над тобой…». Или: «…мне бы дураку поговорит с тобой утешит перетерпеть а я на оборот отвечал на этой своей агрессией…». Или, наконец, это: «…я клянус перед тобой что не когда до конца жизни не обижу тебя ни пальцем ни словом и вовсём буду тебя поддерживать…». Заканчивается письмо короткой справкой: «Сегодня был в храме на общей исповеди видел Василия и Лиду. Сейчас передаю тебе это раскаяние и еду на похороны близкого друга».

Антон Корнеев