«Анекдот» про Путина

- Александр, недавнее заявление Владимира Путина о намерении участвовать в выборах преподносится сейчас едва ли не как сенсация. Хотя, казалось бы, вариант выдвигать преемника не только толком не обсуждался, но и выглядит сомнительным с точки зрения устойчивости и стабильности власти. На ваш взгляд, хоть для кого-то эта новость стала неожиданностью?

- Это важное событие. И, конечно, никто всерьёз не сомневался в том, что Владимир Путин будет выдвигаться. Это было несомненно. И для элит, и для бюрократии, и для широких масс, занятых работой в госаппарате. Но важен не сам факт выдвижения. Всех интересует, какой будет заявленная экономическая программа.

Предварительно, в течение года было подготовлено несколько проектов экономической политики, и Путин говорил о том, что он что-то из этих проектов возьмёт в работу.

Надо дождаться послания Федеральному Собранию, которое будет в январе или начале февраля. По всей видимости, там Путин сформулирует свою экономическую программу, которая очень важна, потому что именно она является важным сигналом для глобальной экономики.

- Если смотреть на стилистику, она сейчас становится едва ли не определяющим фактором. Риторика, язык власти, сигналы... И вот, Путин выдвигается на каком-то таком...

- Анекдотическом фоне?

- Да! Рабочие, колхозницы, люди со смешными фамилиями…

- Дело в том, что именно этот аспект избирательной кампании стал всем слишком привычен и надоел. В феврале он будет встречаться с ветеранами, обществом инвалидов и массой других организаций, представляющих разные социальные группы. В этом-то как раз нет ничего интересного и много анекдотизма. Но если смотреть с управленческой стороны, губернаторы и региональные власти должны на что-то ориентироваться, как на майские указы ранее.

Для этого должны быть ясно сформулированы идеи, поручения, которые долго выполняются – год, а то и три. Это важно, потому что иначе региональные власти не могут работать. Они окажутся предоставлены сами себе. Поэтому, один вопрос – это анекдотический характер публичной кампании, набившие всем оскомину съезды Единой России, ОНФ, лизоблюдство, лоялизм и восторг – это нас ожидает в течение всей кампании. Но будет и другая сторона…

- Интересно, почему стилистика выбрана лубочная. В это не очень вписываются истории про какие-то телеграм-каналы, которыми, якобы, интересуется администрация президента, про мощь российских спецслужб, которые вмешиваются в американские выборы. Здесь же всё какое-то сермяжное, колхозное. В чём необходимость этого колхоза?

- На это есть простое объяснение. Дело в том, что штаб Кириенко анализировал в течение года состояние умов больших контингентов населения РФ. Многие писали о том, что Путин должен обратиться, с одной стороны – к молодёжи, с другой – к пенсионерам, а с третьей – к госслужащим, которых, говорят, чуть ли не 30 млн., по оценке то ли ВШЭ, то ли Российской академии госслужбы. Это большие группы. Поэтому месседж к этим группам должен быть каким-то колхозным, действительно. Молодёжи нужно пообещать что-то вроде материнского капитала и льгот в образовании. Пенсионеров утешить. В этом отношении прошлая кампания была похожей. Путин летал со стерхами, поднимал амфору со дна моря, показывал своё здоровье примерно в той же форме, как сейчас, когда он сфотографировался с Шойгу с голым торсом. Здесь нельзя было ожидать ничего особенного, потому что Путин обращается к очень большой аудитории, а уже эта аудитория полностью трансформирована телевидением и медиа последнего периода. Это люди, у которых очень сильно распавшаяся на чёрное и белое картина мира.

Урбанистика, ФСБ и другие перспективы молодёжи

- Черно-белая картина – это понятно, но выборная стилистика не то, что не обращается – она исключает обращение к какой-либо категории людей до 34 или даже до 40 лет.

- Здесь есть проблема. Мы видели, что путинский штаб пытается решить проблему молодёжи в двух направлениях.

Во-первых, через создание всё новых и новых молодёжных институциональных площадок. Например, при Госдуме создали большой ежегодный молодёжный форум. В «Артеке» проходит смотр молодёжи. Большой фестиваль провёл Сергей Кириенко. Всё это проходит при участии Владимира Путина, который показывает, что он вот такой молодой современный чиновник и посылает сигнал: у нас, мол, появились молодые губернаторы, которым даже нет сорока лет, и если вы будете лояльны и будете активно участвовать в жизни, предлагаемой Кремлём, то тоже можете на что-то рассчитывать.

А во-вторых, Владимир Путин и его штаб изображают интерес к дигитальным проблемам. Транслируется, что хорошо быть молодым хакером, это перспективно, можно пойти на работу в ФСБ или ГРУ, а после участвовать в разгроме американских выборов и т.п..

На мой взгляд, путинский штаб всё же предлагает что-то для молодёжи. Конечно, это не предложение для той части молодёжи, о которой пишут в либеральных медиа. Путину нечего предложить молодым дизайнерам, урбанистам или музыкантам. Здесь всё, видимо, отдано на откуп губернаторам.

- То есть, те молодые, которые хоть в какой-то сфере свободны, штаб кандидата №1 не интересуют…

- Свободны и модернизированы в мировоззренческом смысле. Путин не может к ним обратиться, но его штаб этого делать и не будет. Видимо, этим займутся губернаторы и мэры, которым предстоит проводить какую-то реновацию городской среды, объединять вокруг себя креативную молодёжь. Во многих крупных городах это действительно происходит, и не без успеха. В последние три года за счёт концепции городского развития удалось занять креативную молодёжь и вовлечь в структуры, обеспечивающие их лояльность.

- То есть, то, что лет десять назад на выборах называли «концепцией малых дел», работает и сейчас? Людей заняли малыми делами, они решают, где будет велодорожка, а власть...

- Верно. Это началось пять лет назад с Москвы и потом продвинулось в крупные города.

- Эта симуляция, пожалуй, вполне себе работает и оправдывает себя.

- Да, в каком-то смысле работает. Очевидно, что возникает занятость и возможность профессиональной реализации внутри городского сообщества.

Можно почти всё, кроме мобилизации

- Складывается впечатление, что государство использует разного рода сегрегацию, «технологию гетто»? Для креативного класса придумали «гетто» в виде различных «городских проектов» и урбанистики. То, что называется оппозицией и чувствует себя свободолюбивой и даже свободномыслящей частью общества, получили гетто в виде Фейсбука. [Признан(а/о) экстремистской на территории РФ и запрещен(а/о)] [Признан(а/о) экстремистской на территории РФ и запрещен(а/о)] Люди воспринимают это как некую свободу, однако если посмотреть, кто и с кем общается, это очень узкий круг. И есть условный Алексей Навальный с его сторонниками. Мы подыгрываем вам, что вы – оппозиция и сделаем вид, что мы вам мешаем, а вы преодолеваете систему. Но вы всё равно не будете допущены до выборов, находитесь в том же гетто, где никому не мешаете. В этом плане власть не решает, а изолирует проблему на каком-то пространстве.

- Кремль ставил себе последние десять лет прозрачную цель: общественная жизнь может быть активной, критика – сильной, но главное – не допускать политической мобилизации. Мы видим явное различие. Там, где есть намёк на мобилизацию, будь то националисты, Навальный, Мальцев или дальнобойщики – любая форма политической мобилизации либо преследуется, либо душится на корню. Предпринимаются усилия, чтобы её законсервировать.

Установка Кремля понятна: никто не должен участвовать в политике, которая может повлиять на бюрократию, власть, выборы. Это может быть что угодно – уличные мероприятия, создание сетевых организаций. Та же «Открытая Россия» [Включен(а/о) в перечень иностранных и международных неправительственных организаций, деятельность которых признана нежелательной на территории Российской Федерации]преследуется лишь потому, что является сетевой организацией, а её участникам дают понять, что при развитии их активности они ещё сильнее будут преследоваться.

- А какую угрозу представляет или может представлять «Открытая Россия»? В чем их секретная и невидимая, кажется, никому сила?

- Здесь у Кремля избыточный подход, антиинклюзивной. Не знаю, чего они боятся. При том, что для всех очевидно, что даже если Навальный был бы допущен до выборов, он бы не составлял никакой угрозы. Я не понимаю, почему Навального или «Открытую Россию» не пустить даже и в парламент. То есть, избыточный принцип в сочетании с непрерывным давлением на те общественные группы, которые могут создать даже незначительную политическую мобилизацию.

Бюрократы-технократы: современные, но беззащитные

- На этом фоне появилось явление «молодые технократы». Термин странный, потому что не такие уж они и молодые, и совсем не технократы. Они не являются управленцами бизнеса, они – карьерные чиновники. Скорее, речь идет о «новых бюрократах». Тем не менее, «молодые технократы»! Зачем, на ваш взгляд, они нужны, какие перед ними ставятся задачи и как они могут проявить себя с оппозицией?

- Путин и Кремль, какую бы странную они политику ни вели, должны ориентироваться на место России на глобальном рынке. Поэтому обойтись без какого-то круга модернизированных и глобализированных макроэкономических бюрократов Кремль обойтись не может. Правильно говорят те, кто пишет о том, что новая генерация приходит на смену старой, она слабее предыдущей, потому что эти новые меньше способны к борьбе за своё видение экономики и как бюрократы больше подчинены условному Сечину, то есть, госкорпорациям. Кроме того, для них большой урок – дело Улюкаева. Но без них функционирование невозможно. Путин одной рукой проводит модернизацию армии, а другой – должен обеспечивать экономическую стабильность. Это невозможно без современного макроэкономического блока в правительстве.

- Но они сталкиваются с проблемой отношений с оппозицией. По идее, тот ярлык, который на них наклеили, подразумевает либеральный флёр, как будто они чуть свободнее престарелых бюрократов и способны на что-то демократическое...

- Такой возможности реально у них нет. Кроме возможности попытаться через развитие городской среды работать с городской молодёжи, ничего особенного они не смогут предложить на четвертом сроке Путина. Пусть они молодые и даже технократы, им придётся выполнять очередные «майские приказы». Невозможно себе представить, чтобы путинский режим на четвертом сроке пошёл на некую федерализацию и предоставил большую свободу губернаторам и мэрам больших городов.

Кремль мыслит себе губернаторов, молодых или старых, исключительно как наместников на территории.

Кремль придерживается кадровой тактики частой смены губернаторов и руководителей региональных структур, когда людей перебрасывают из региона в регион. Почти везде местная бюрократия пришлая. Эта политика прямо обратна какому-либо федерализму.

- Но в Самарской и Нижегородской областях назначили губернатором выходца из местных.

- Есть такие эпизоды в Самаре и Нижнем Новгороде.

- Хоть у одного из новых губернаторов есть шанс превратиться в политика, а не наместника?

- Ключевой является история губернатора Олега Черкунова, который в более благоприятное время путинизма пытался показать, что можно быть не просто губернатором, но и активно представлять свой регион, стимулировать самостоятельные экономические процесс. Неслучайно его губернаторство закончилось полным уходом с политической сцены.

После этого никто не пытался вести такую игру, потому что подобное пугает московские власти, и перед человеком встаёт тяжелый выбор. Над всеми новыми губернаторами висит дамоклов меч. Сейчас они, в отличие от первого и второго срока Путина, куда меньше защищены федеральным центом.

Системный «иммунодефицит»

- Как объяснить посадки нескольких губернаторов, министра экономического развития Алексея Улюкаева? На прошлых сроках Путина было негласное правило: система своих не трогает. Если ты в системе и проявляешь лояльность, это гарантирует безопасность. Люди, о которых идёт речь, лояльны, но в итоге оказываются за решёткой.

- Все понимают, что «иммунитет», о котором вы говорите, исчез. Никто внутри системы не может быть уверен, что не окажется, как Алексей Улюкаев, жертвой комбинации. Можно дать этому объяснение. Мне нравится метафора перерождения режима, где клиентелы Путина настолько разбухли и усложнились, повысили свою ресурсность, ресурсный вес Игоря Сечина или Сергея Чемезова так вырос, что столкновение между корпорациями носит более масштабный характер. Все перешли из лёгкого веса в тяжёлый, и бои тяжеловесов наносят теперь куда большие травмы.

- Если их рассматривать не как госкорпорации, а как бизнес-структуры, как финансово-промышленные группы, то между ФПГ и представителями власти была какая-то дистанция. Трогать федерального министра ни одна ФПГ не решалась. А теперь есть некий Игорь Иванович и правительство Медведева. Выходит, что Игорь ванович может взять и посадить члена правительства Дмитрия Анатольевича. То есть, сейчас равно удалённость бизнеса, которую когда-то декларировал Владимир Владимирович, пропала для госкорпораций? Они получили вес, о котором никогда даже не мечтали олигархи?

- Совершенно верно. От этого Путин пытался избавиться на первом сроке, но спустя 15 лет он пришёл к тому, что «экономические монстры» и силовые структуры срослись частями и теперь представляют ресурсно-силовые схемы, мощные крепости, которые сражаются с такой силой, что люди летят в разные стороны. Генерал Олег Феоктистов после неудачной операции, например, идёт на понижение.

Вопрос жизни и… когда уйдёт Путин?

- Тогда возникает вопрос: если некоторое время назад никто не сомневался, что Путин двигает фигуры на доске и как-то их равноудаляет, то сейчас, с делом Улюкаева, возникают сомнения, что именно Путин – главный игрок. Тогда в связи с его следующим сроком, можем ли мы быть уверены, что он сам идёт, а не выбран компромиссной фигурой этими госкорпорациями?

- Это правильный вопрос. Ответ таков. Мы все понимаем, что, проводя избирательную кампанию, едва ли он делает по плану своего штаба. Он его учитывает, однако он должен чувствовать себя хозяином и творцом своей победы. Он тоже читает, что пишут аналитики. А они говорят как раз о том, о чём сейчас говорите вы. Что он не влияет на события, а смотрит на них со стороны, и не везде может остановить схватку большой силы. Поэтому ему необходимо себя проявить.

И есть две точки зрения. Одна заключается в том, что в ходе избирательной кампании или после неё он рявкнет и попытается приостановить дальнейший распад своей управленческой сети. Позиции же, например, Глеба Павловского или Татьяны Становой сводятся к тому, что Путин не сможет этого остановить и на четвертом сроке вся система власти, бизнеса и силовых структур уже начнёт сама себя пожирать и ликвидировать. Это тоже возможно, но это будет очень драматично. Это главный сюжет 2018 года – мы увидим попытку Путина обратно собрать систему, произведя существенные изменения, либо – и это второй сценарий – он поддастся инерции и поплывёт по течению. Тогда продолжится «война всех против всех» среди тех, у кого есть ресурсы.

- Есть некая оппозиция. Про Ксению Собчак говорить не хочу, поскольку там и обсуждать нечего, да и не хочется присоединяться к хору критиков. Мне больше интересен Навальный, пребывающий в статусе «единственного и неповторимого оппозиционера». Я вижу некую проблему, да и вы пишете о ней. Навального не регистрируют и что делать Алексею Навальному? Как ему не сдуться до следующей кампании, которой придётся ждать несколько лет?

- Моя оценка такова. Все, кто являются оппозицией, хорошо понимают, что систему не перешибешь на выборах 2018 года. Значит, все должны перейти через рубеж в пространство четвёртого срока. Например, Григорий Явлинский за счёт участия в выборах перетаскивает свою партию через рубеж. Стратегия Ксении Собчак тоже не вызывает никаких возражений, она уже заявила, что будет двигаться к созданию либеральной партии.

- Мне кажется, сложно совмещать шоу-бизнес с построением партии...

- Да, но есть много молодёжи, которая хочет участвовать в муниципальных выборах. Под её знамёна зайдёт часть активистов. И это может функционировать в течение четвёртого срока. У Алексея Навального большая проблема, поскольку после отказа в регитсрации в качестве кандидата он призовёт к бойкоту. Однако организовать большую кампанию бойкота, которая выйдет за пределы круга его сторонников, непросто. Очень много людей выступают против бойкота. Навальный опирается политически на небольшую базу и поскольку его не регистрируют, он остаётся с той же своей базой, которая не представляет угрозы для Кремля. И Кремль хорошо понимает это. Многие симпатизируют Навального, но мало кто из них пойдёт на радикальные действия. У него гигантская способность к мобилизации в условиях допуска к выборам. Но даже в случае недопуска он перейдёт в четвёртый срок тем же, кто есть и сейчас. Но теперь ему придётся создавать разветвленную региональную сеть поддержки.

- Иными словами, Навальному придётся несколько отойти от идеи «облачной демократии» и создавать классические структуры.

- Навальный за счёт этой парадоксальной «избирательной кампании» собрал вокруг себя внимание и симпатии в регионах. Теперь он будет переходить в институциональный план.

- Ближайшие годы, похоже, это «консервативный» сценарий для всех? Не в классическом понимании консерватизма, а в том смысле, что все «консервируются»?

- Да, будет год-два затишья после начала нового срока. Все перейдут в новый срок и будут в нём оглядываться.

- Задачей российской оппозиции становится, похоже то, что когда-то для себя сформулировал Борис Немцов. Он говорил: «Моя задача – пережить Путина». Теперь задачей любого политика-оппозиционера становится – пережить Путина.

- В каком-то смысле слова это верно, потому что, реалистично глядя на вещи, трудно себе представить, чтобы при жизни Владимира Путина Кремль пошёл бы добровольно на изменение системы власти. А это значит, что тем, кто считает, что должна быть реальная оппозиция, как в старых демократиях, которая является некоторым фундаментальным моментом политической стабильности, им придётся ждать ухода Путина. В прямом смысле…

- В таком случае, у нас будет ещё много возможностей обсудить абстрактные сценарии победы оппозиции…

- Да, похоже на то! Мы понимаем, что это такое коварство: Кремль обнажает клыки и демонстрирует приготовление к репрессиям. Репрессии он не проводит, но демонстрирует наличие огромной машины, которой невозможно сопротивляться. С другой стороны, Кремль по-прежнему предлагает формы деятельности, которые позволяют иметь устойчивые доходы и планировать будущее, брать ипотеку... При этом власть даёт понять, что любая политическая мобилизация снизу людей невозможна и с этими людьми не будет диалога о вхождении их даже в качестве миноритариев в реальную политику.

- Переговоры с «террористами» власть не ведёт, а «террористы» – это все, кто имеют хоть какую-то альтернативную точку зрения?

- Да, совершенно верно. Они расширили представление об экстремизме настолько, что в эту категорию попадают все. И если даже лояльные организации оказались иностранными агентами, организации, которые занимаются исследованиями и историей, то что говорить о политических организациях? К сожалению, здесь будут длинная и очень нехорошая история.