Сегодня на свободу выходит создатель и бывший руководитель нефтяной компании «ЮКОС» Михаил Борисович Ходорковский. Президент России уже подписал указ о помиловании осужденного Ходорковского, который вступает в силу со дня его подписания. Главный узник современного российского государственного режима был арестован 25 октября 2003 года в аэропорту Новосибирска и провёл «за решёткой» 10 лет, 1 месяц и 25 дней.

Эту новость для «Засекина» прокомментировал адвокат, экс-представитель администрации города Самары в Москве, депутат Государственной думы РФ первого созыва от Самарской области Марк Фейгин.

- Как вы оцениваете обстоятельства, которыми сопровождалось помилование?

- С точки зрения закона, юридическая процедура вполне могла быть и такой. Формально комиссия по помилованию должна была получить заявление Ходорковского. Но в положении о комиссии, видимо, есть нормы, установления, по которым это может произойти и по прямому обращению к президенту. Уже неважно, какая была форма и техника. В данном случае, когда вопрос касается такого уровня, эти формальности не важны, и вполне могут быть оставлены за скобками. И то, что это делалось в режиме спецоперации - это тоже вполне объяснимо. Потому что всё, что связано с Ходорковским, сопровождается обеспечением соответствующего уровня.

Сегодня прошла информация о вчерашней или позавчерашней беседе представителей спецслужб с Ходорковским непосредственно в колонии в Сегеже. Видимо, они после этого разговора убедили Михаила Борисовича написать заявление, сославшись на болезнь матери, на потенциальную угрозу третьего дела. Это уже вопрос фантазии - какие аргументы использовались.

Это всё типичные приёмы, свойственные для таких дел. Все почему-то решили, что освобождение Ходорковского должно проходить по каким-то другим, публичным правилам. Оправдание, амнистия, снятие судимости в результате реабилитации, то есть законным путём. Но его посадили-то, в общем говоря, в режиме спецоперации. 25 октября 2003 года он был задержан в ходе спецоперации в новосибирском аэропорту сотрудниками соответствующих служб и доставлен в Москву для проведения следствия. И началось первое дело - по налогам. Потом было второе дело, уже сугубо политического свойства. Исключительно для того, чтобы оставить его под стражей. Всё это происходило фактически в режиме спецоперации. Как взяли, так и отпустили. Поэтому здесь меня ничего не удивляет.

Возникает вопрос, предполагает ли подача прошения о помиловании факт признания вины? По этому поводу были разъяснения Конституционного суда о том, что с формальной точки зрения нет. Но мы понимаем, что для отдельных людей это ничего не значит. Они воспринимали нахождение Ходорковского в тюрьме, как некое подобие жизни покойного Нельсона Манделы. Ходорковский стал некой иконой противостояния, противоборства с Путиным. Для людей, которые так его воспринимают, любая уступка власти в лице Путина является неким этическим нарушением правил.

С другой стороны, многие люди всегда воспринимали Ходорковского, как некую часть властной системы, для чего, вероятно, тоже были основания. И он не мог действовать иначе, чем по логике, по правилам этой системы. Поэтому все эти договорённости - не публичные, подковёрные.

Конечно, с Ходорковским за этот десятилетний срок произошла глубочайшая трансформация. Выходит сегодня, конечно, совсем другой человек. Это уже не олигарх и выходец из Фрунзенского райкома комсомола, а политзек, человек закалённый, имеющий огромный опыт противостояния государству. И, тем не менее, он понимает, что такие вопросы решаются не публично. Наверняка, его выход на свободу обставлен какими-то негласными условиями, которым в общем и целом он будет следовать. Но я думаю, что он бы не принял тех условий, которые его слишком серьёзно ограничат, например, в публичной деятельности.

Я не верю, что он эмигрирует, потому что тогда эти десять лет прошли впустую. Он мог это сделать ещё десять лет назад, в 2003 году. Отсидев больше десяти лет, я думаю, он будет искать моральной компенсации, которая может выразиться в какой-то общественной деятельности.

- Для Путина этот жест что означает? Усиление его позиций? Или, может быть, наоборот, так как он пошёл на какие-то уступки?

- Что значит «уступки»? Путин создаёт проблему, потом сам её разрешает и себе записывает в актив. Условно говоря, посадить десять человек, мучить их, а потом освободить и говорить о том, какой он гуманист.

Сложилось несколько условий, при которых он не мог поступить по-другому. Конечно, основная цель – это Олимпиада, которую бойкотируют разные страны. Антигейские законы, дело Greenpeace, Pussy Riot – было очень много явлений, сказавшихся на имидже России и Путина. Теперь он хочет снять это напряжение. Он хочет избежать бойкота, слишком негативной прессы вокруг Олимпиады, каких-то массовых акций. Отсюда эта амнистия, освобождение Ходорковского. И осталось буквально несколько сущностных политических проблем в части репрессий: это дело Удальцова-Развозжаева, остатки «болотников». Я думаю, что и там будут некоторые смягчения.

У помилования Ходорковского есть непосредственная причина. Это вопрос об акте Магнитского. Сегодня прошла информация, что американский президент отказался от расширения списка Магнитского, куда собирались внести Бастрыкина, Егорову и много кого ещё. Пусть даже в негласную часть списка. И сегодня Белый дом публично заявил, что в этом году его не собираются расширять. Условиями этого могли быть какие-то озабоченности, в связи с рядом политический действий внутри страны. С этой точки зрения, Путин, если хотите, пошёл на уступку. Чтобы не увеличивать головную боль, не превращать её в сотрясение мозга. Он даёт понять правящему классу, что будет его защищать. И это усиливает его позиции, а не ослабляет.

Почему Путин это сделал в свойственной ему форме, как бы невзначай? У него нет другой логики, кроме как оперативной. Все значимые вещи он совершает между прочим. Так часто бывало, тому есть примеры. И он всегда оставляет место для отступления. Ходорковский - человек раздражительный и, возможно, ставящий слишком много условий. Путин не был до конца уверен, что Ходорковский выдержит до конца все договорённости и подпишет эту бумагу. Вдруг он заявит, что его заставили это сделать? Путин оставил себе путь назад, чтобы сказать: «Ну, что? Мне пришла бумага, я подписал указ, что вы от меня хотите ещё?».