Если учесть, что конкурсные спектакли XII театрального фестиваля «ПРЕМЬЕРА ОДНОЙ РЕПЕТИЦИИ» игрались по два раза, то есть с предпоказом, то в последнюю июньскую декаду самый усердный тольяттинский зритель мог увидеть 19 спектаклей. Причем показы проходили не только в Автозаводском районе, где базируется организатор фестиваля ТЮЗ «Дилижанс», но в отдельных случаях – в Комсомольском и Центральном.

Итак: пять конкурсных спектаклей с предпоказом, шесть гостевых, два внеплановых и один внеконкурсный. Для обзора я решил отсмотреть только конкурсную программу.

Несмотря на то, что в спектаклях конкурсной программы «Режиссерская лаборатория» исследовалась тема детского спектакля, некоторые вечерние гостевые показы имели ограничение по возрасту 18+. Но мой внутренний ребенок не возражал.

Конкурсная программа началась эскизом спектакля «ДЕТИ МЕДЕИ» по пьесе шведских авторов Сюзан Остен и Пера Лисандера (режиссер – Анна Потапова, Москва). Пьеса, которая легла в основу эскиза спектакля, была написана в сотрудничестве с детским психологом и группой школьников, переживших развод родителей. Частично текст спектакля – это древнегреческая трагедия Еврипида «Медея».

Самая ужасная сцена в постановке, когда отец (Константин Ткаченко) приходит домой и пытается развлечь детей (Ксения Ворожейкина, Илья Домбровский), мастерски манипулируя футбольным мячом. Взрослый человек искренне ликует, забив детям подряд пять голов. Повторюсь. Взрослый. Человек. Радуется. Победе. Над детьми.

Взрослые в семье не интересуются не только детьми, но и друг другом, ячейка общества рассыпается, и ее на определенном этапе даже не жаль, потому что там нечего и не из чего собирать. Дети не понимают этого и хотят, чтобы все оставалось как прежде, чтобы мама (Екатерина Федощук) и папа всякий раз рассказывали легенду о том, как полюбили друг друга аргонавт Ясон и царевна Медея. Разумеется, история калькируется при этом на родителей. Но папа увлекся другой женщиной, а мама настолько преувеличила и свои страдания, и свою любовь, что это начинает приносить дискомфорт окружающим.

Чтобы дети не болтались совсем уж бесхозными, папа нанял им няню (Екатерина Зубарева) – мигрантку из соседней азиатской республики. У нее непростая предыстория и своя сложная жизнь, но дети, выпавшие из круга интересов собственных родителей, вдруг начинают тянуться к ней. Особенно дочь главных героев: она даже просит няню стать ее мамой. Это удивительно: найти в ментально далеком человеке – близкую, родственную душу. Мало того, простая азиатская девушка, чей статус (надеюсь, не развитие и образование) позволяет выполнять лишь низкоквалифицированную работу, вдруг начинает осуществлять функции социального психолога, который уже не в силах восстановить семью, зато советами и поступками помогает выйти из сложившейся ситуации – хотя бы не в виде разгоревшегося неразрешимого конфликта. Здесь интересен дуэт родителей: они просто и доступно показывают, почему люди начинают ненавидеть друг друга, как и на каком этапе они становятся друг для друга посторонними.

Интересно наблюдать за развитием отношений няни и подопечной: девушка из чужого мира мягко отталкивает зарождающуюся любовь, привязанность ребенка и, ничего не объясняя, предлагает стать, конечно, не мамой, но подругой. Вообще, у Екатерины Зубаревой удивительная роль: ее героиня, словно змея, не ненавидит людей, но и не проникается к ним приязнью. Она просто интуитивно чувствует, что если приютившим ее людям станет совсем плохо, то и ей от этого не будет лучше.

Эскиз Алены Савельевой (Тольятти) «ТАКИЕ ПРАВИЛА». Ситуация не частая, но в данном случае – вполне обычная: в спектакле Алена не только режиссер, но и автор текста, автор музыки и стихов к песням, да еще и актриса. Досталась ей самая немногословная роль годовалого пса, который ближе к концу спектакля обращается к остальным действующим лицам на вполне человеческом языке, и это никого не приводит в удивление.

Савельева – режиссер особый, ее спектакли необычайно притягательны. Они добрые, некоторые из них даже терапевтические, развивающие, игровые. Как ни странно, все эти постановки существуют в основном в лабораторном формате, их нет в репертуаре ни одного тольяттинского театра. В Молодежном драматическом Алена ставила свою дипломную работу «Антигона» по Жану Аную. Спектакль готовы были взять в репертуар, но правообладатели выставили условия хоть и выполнимые, но требующие значительных затрат времени и людских ресурсов. Штатная работа в «Колесе» и вовсе не принесла никаких постановок. Сотрудничество с «Дилижансом» – это участие в четырех фестивалях «Премьера одной репетиции» (нынешний – пятый), но зрительское голосование отдает предпочтение другим работам, другим режиссерам.

Достоинство Алены – не столько подбор актеров, сколько способность раскрыть их. В спектакле «Такие правила» взрослые люди начинают играть детей. Иногда, впрочем, прерываясь и возвращаясь во взрослое состояние, чтобы посоветоваться с маленькими зрителями – как следует поступить в той или иной ситуации? Контакт с залом настолько естественен, что на диалог откликаются и взрослые зрители – не из шутки или желания показать себя, а по причинам естественного порыва.

Дети, которых играют взрослые актеры, органичны в рамках установленных обстоятельств. Разумеется, мы понимаем, что перед нами взрослые люди. Но мотивация поступков ребенка и его реакция на происходящие события вполне могла быть такой, какой мы ее увидели в зале «черный квадрат». В качестве противовеса упомяну, что в одном из фестивальных эскизов, не скажу в каком, актер изображал ребенка тупым дебилом, а не маленьким человеком, который в силу возраста обладает недостаточным объемом знаний. Но грех жаловаться на отдельно взятого актера, когда в театрах идут целые спектакли, транслирующие искаженное взрослое восприятие юных зрителей.

Здесь уместно признаться в любви Алене Савельевой как создателю нетривиальных историй. Это чувство распространяется и на других участников постановки. Вы не удивитесь, если я скажу, что люблю Екатерину Зубареву. В моей статье она не раз появится не только по этой причине. Я люблю вернувшегося в театр Леонида Дмитриева: без него прежние постановки все равно ведь были другими. И Татьяну Сундукову я уже люблю – молодую актрису, которая пока так мало сделала для «Дилижанса», но которая так органично сыграла в ансамбле со «старожилами». О чем спектакль? О вулканах и водопадах. Об обидах и радостях. О фантазии и умении управлять своим внешним и внутренним миром.

Несмотря на то, что пьеса уральских драматургов Ирины Васьковской и Дарьи Уткиной «ПОЛУНОЧНОЕ СООБЩЕСТВО» вошла в шорт-лист конкурса драматургии «Маленькая Ремарка 12–» 2020 года, эскиз москвича Константина Землянского по этому произведению вызвал двойственные чувства. С одной стороны, в нас еще остался пионерский задор, многие помнят детские народные страшилки, рассказанные в пионерском лагере после отбоя. Здесь члены тайной детской организации пошли чуть дальше и рассказывают друг другу жутики, которые якобы произошли с ними лично. Причем речь не о теперешней интерпретации знакомых сюжетов, а об оригинальных современных историях, не всегда понятных нынешнему взрослому.

Как ни странно, минус эскиза в том, что зритель пошел за увлекательным сюжетом. Вернее – сюжетами. Упустив при этом, что о самих рассказчиках нет никакой истории, с ними ничего не происходит, они просто рассказывают друг другу страшилки. Но сами-то герои относятся к услышанным историям не всерьез: их «Полуночное сообщество» – игра, и они ведут себя как в игре и реагируют на все как в игре. Хотя говорят порой о достаточно жутких или более чем странных вещах, на которые ожидаешь как минимум другую реакцию – не ту, что мы, зрители, наблюдаем. В постановке заняты шесть артистов, но я упомяну лишь Ирину Шугаеву: сыгранный ею ребенок – самый опытный и смышленый, если уж на то пошло. Сложилось впечатление, что пьеса не ставила перед собой некоторые задачи. Или ставила, но не выполнила. Или дело не в пьесе, а в самом эскизе.

Эскиз Яны Селезневой (Москва) «МОЙ ДЕДУШКА БЫЛ ВИШНЕЙ» по книге Анджелы Нанетти.

Начну с личного: в моем саду растет вишня, которую посадил папа 42 года назад. Сейчас это большое дерево с обширной кроной. В прошлом году я не справился с урожаем, в этом году приступаю к сбору прямо в разгар фестиваля. Папа любил вишню: собираю ягоды – вспоминаю его, говорю спасибо.

Я к тому, что многие зрители пропустили увиденную историю через себя: воспоминания героев позволяют публике погрузиться в собственные воспоминания. Повествование ведется от лица ребенка (Михаил Гаврилов). Так вышло, что его лучший друг – дедушка (Константин Федосеев), который не только потрафляет внуку, но и сам инициирует различные авантюры. По единодушному мнению, зрителей, все хотели бы иметь такого деда. Но поскольку история ведется в формате воспоминаний ребенка, можно сделать вывод, что на момент повествования дедушка уже мертв. А сам спектакль начинается со смерти бабушки. И прискорбный факт подается любимому и любящему внуку так деликатно, что он довольно спокойно включает его констатацию в свою картину мира. Вообще, это популярная тема западной литературы и психологии: подготовить ребенка к смерти близких, тактично сообщить ему о потере родных. Может, это не самый популярный прием в нашей культуре, но в плане потери близких мы ничем не отличаемся от окружающего мира.

Итак, маленький мальчик рассказывает, что в честь рождения его мамы (Ирина Шугаева) дедушка посадил вишню, которая выросла вместе с мамой, присутствуя при всех этапах жизни семьи, а теперь она растет вместе с нашим маленьким рассказчиком, только стала значительно выше, не как в мамином детстве.

Раз уж речь идет об итальянской семье, то взаимоотношения между ее членами выглядят эмоционально: можно подумать, что близкие люди постоянно ругаются и ссорятся. Но на самом деле все любят друг друга – и живых, и тех, кого уже нет с ними. «Мы живы, пока нас любят», – повторяет дедушка неоднократно. Весь спектакль на заднем фоне проецируются старые семейные фотографии: судя по давности фото, все, изображенные на них, уже давно покинули наш мир.

Удивительно, спектакль посвящен теме смерти и ни на единый момент не отходит от нее. Но в постановку на эксцентричные роли подобраны эксцентричные актеры. Помимо упомянутых, это городские бабушка и дедушка героя (Яна Еприкян и Рустам Фазулов), папа мальчика (Александр Кудрявкин) и даже любимая гусыня (Яна Еприкян) той бабушки, которая умерла в самом начале, и которая фигурирует только в воспоминаниях. В спектакле еще много персонажей с теми же актерами, эксцентрика здесь не переходит в ерничанье и кривляние. Просто у этих итальянцев другие эмоции и темп жизни. Но они все равно становятся такими родными русскому зрителю. Даже настоящие блины пекут прямо на сцене. Но они еще не знают, что такое количество разлетающейся муки очень трудно вычистить из ковролинового покрытия.

«ЧУК И ГЕК» по мотивам рассказа Аркадия Гайдара – эскиз Анны Бесчастновой (ассистент режиссера – Евгения Потапова, обе – Санкт-Петербург). Впервые в практике фестиваля спектакль репетировался дистанционно. Вернее – концепция была разработана одним человеком, но воплощать ее пришлось другому. На второй день репетиций Анна Бесчастнова родила дочь. Разумеется, это произошло не на самой репетиции, поскольку в связи со складывающимися обстоятельствами эстафету все равно пришлось перехватить коллеге. Нечастая история, но с режиссерами и не такое бывает.

Сейчас не все вспомнят рассказ Гайдара, а уж тем более экранизацию 1953 года. Если советскую классику теперь не очень читают, то фильмы той поры смотрят и того реже. Тем не менее, те, кто ориентируется в сюжете, могут не узнать любимый рассказ в нынешней постановке. Здесь главный герой Чук (Олег Андюшкин) – уже взрослый человек, с высоты прожитых лет с тоской и грустью вспоминающий былое, а также своих ушедших близких, с которыми наверняка случилось что-то страшное. Если домыслить контекст, то можно вспомнить, что рассказ впервые был опубликован в 1939 году. В самом произведении существующие проблемы не раскрываются, но обстановка за пределами литературного произведения позволяет реконструировать некоторые темные пятна биографии героев.

Погружаясь в прошлое и оставаясь для зрителей взрослым актером, персонаж преображается в ребенка. Но Гека, его младшего брата, играет настоящий ребенок (Коля Зубарев). Чтобы смягчить этот дисбаланс, Гек вынужден подрасти, и вот его уже играет актер Петр Зубарев. Но Гек-ребенок и Гек-взрослый в некоторых эпизодах появляются вместе на сцене и даже взаимодействуют. Так что проблема, видимо, была не в дисбалансе.

Сценические братья обуреваемы благородным порывом – разыскать уехавшего отца. Мать (Ирина Храмкова) одновременно и не хочет, и хочет им помочь. Но мир героев наполнен тревогой, и оттого сложно прогнозировать, чем закончатся их перемещения, встречи и путешествия. Олег Ан- дюшкин играет трагедию: с болью и любовью Чук-взрослый всматривается в свою мать – туда, в ретроспекцию, в прошлое. Сочинив некую игру, опираясь на череду таинственных писем, маленькие путешественники не оставляют затею разыскать папу. Но взрослый герой уже знает, что никакого отца они не найдут. Когда это становится окончательно ясно, в последние секунды спектакля вдруг появляется отец (Максим Никлус) и обнимает всю семью. Но это тоже воспринимается как одно из воспоминаний.

Пожалуй, «Чук и Гек» запомнится как самый взрослый спектакль конкурсной программы. Поскольку я с высоты своего взрослого снобизма отказываю детям в переживании таких сложных трагических чувств. И потом, мы привыкли к тем детским спектаклям, на которых зрители преимущественно смеются, а не плачут. Я сейчас говорю про взрослых зрителей.

В день закрытия фестиваля посмотрел дневные показы двух внеконкурсных работ – гостевую и внеплановую. Поскольку я видел прежние спектакли режиссеров и поскольку они стали лидерами нынешнего фестиваля в различных номинациях, я скажу о них несколько слов, совсем чуть-чуть.

«СТОЙКИЙ ОЛОВЯННЫЙ СОЛДАТИК» (Г. Х. Андерсен) – самостоятельный эскиз артистов театра «Дилижанс» Александра Кудрявкина, Петра и Екатерины Зубаревых. Спектакль ни с кем не соревнуется, мы увидим его усовершенствованную версию в репертуаре театра уже в следующем сезоне. Все диалоги героев заменяют музыка, пластика, танец.

Интересно решена работа с пространством, с перспективой. Оловянный солдатик Петра Зубарева физически, телесно передает свое нахождение в чуждой ему среде – в воде, в огне, во чреве рыбы. Черт из табакерки Александра Кудрявкина не является воплощенным злом, он участник любовного треугольника, режиссер находит и для него толику сочувствия. Балерина Екатерины Зубаревой эволюционирует на наших глазах – взаимодействуя с окружающим миром и предметами, персонажами, наполняющими его. Эскиз произвел на зрителей сильнейшее впечатление, так что позже мы подробно расскажем о готовом спектакле.

Спектакль молодежной студии театра «Дилижанс» «НАУЧИ МЕНЯ ЛЕТАТЬ» по пьесе Екатерины Гороховской (режиссер-педагог – Алена Савельева). Пожалуй, речь идет о метафоре взросления, о том, как человек легко может забыть о взятых обязательствах, и, соответственно, о том, что за все наши поступки и проступки нужно нести ответственность. В спектакле много коллективной пластики, элементов беспредметного кукольного театра, когда функцию кукол и предметов выполняют руки актеров.

Многие спектакли фестиваля были насыщены тематикой смерти и ностальгией по детству. Принято считать, что это не самые близкие для ребенка темы. В большинстве случаев детство было лишь поводом, так что часть лабораторных эскизов можно назвать мало соответствующими заявленной тематике фестиваля. Во всяком случае, зрители предлагали изменить возрастные категории некоторых спектаклей. В программе этого года я не увидел катастрофических провалов, но среди конкурсных работ не было явных стопроцентных фаворитов. Тем не менее, при голосовании два эскиза имели настолько несущественные различия по долям балла, что организаторами фестиваля было решено дать им обоим возможность войти в репертуар театра.

Вячеслав Смирнов, член Ассоциации театральных

критиков (Тольятти).

Свежая газета. Культура, №.14 (211) ,июль 2021