Отсутствие в современной Самаре меценатов, участвующих в развитии культурной среды, предлагается компенсировать художникам и неравнодушным гражданам. Главный хранитель Самарского литературного музея Ольга Служаева предложила художникам передать учреждению культуры в дар свои работы. Получит ли инициатива отклик у арт-деятелей, пока неясно. Однако подобные практики развития музейных фондов в условиях урезанного бюджета на культуру и отсутствия в регионе меценатов в ближайшей перспективе могут стать едва ли не единственным способом для музеев сохранять свою культуртрегерскую и даже научную функции.

«Отрасль Культура», как принято говорить в чиновничьей и депутатской среде, очень большая и ёмкая статья бюджета. При этом часто, в понимании лиц, принимающих решения, «экономически неэффективная».

Какая может быть экономическая эффективность у исследователя, годы разбирающего архивы какого-нибудь писателя, пусть даже знаменитого? Культурологическое или литературоведческое открытие сложно оценить финансово. Какова экономическая эффективность литературного или художественного музея, проводящего выставки не в Москве, где на выставку известного художника выстраиваются очереди, а в Самаре, где ценителей прекрасного объективно меньше? Да и должны ли государственные и муниципальные учреждения культуры быть прибыльными? Возможно, их миссия в просвещении, организации доступа к истории, культурным ценностям? Некоторые культурологи и философы с мировыми именами и вовсе считают, что основная функция, к примеру, искусства – пробуждать мысли и чувства. И ни слова о зарабатывании…

Музеи в Европе – дорогие. Но есть единые билеты для туристов, которые позволяют существенно сэкономить. А в столице США Вашингтоне и вовсе вход во все музеи бесплатный. Логика проста: эти учреждения культуры содержатся за счёт бюджетных средств, то есть на деньги налогоплательщиков, а значит - причин взымать с этих самых налогоплательщиков дополнительную плату нет никаких. И пополнения фондов происходит не за счёт прибыли, заработанной музеем, а за счёт тех же налогоплательщиков, а также меценатов и спонсоров.

В советские годы вопрос источников для формирования фондов музеев не стоял. За всё платило государство. В так называемые «лихие» 1990-е, когда бюджет позволял выплачивать скромную зарплату сотрудникам и оплачивать коммунальные платежи, появляющаяся в стране буржуазия стремилась оставить свой след. «Новые русские» не только становились героями анекдотов, но и поддерживали издательские проекты, покупали и дарили музеям картины, арт-объекты и раритетные экспонаты, открывали галереи… Банки поддерживали театры и музеи.

В 1990-е казалось, что новая буржуазия – почти аналог дореволюционных самарских меценатов. Ведь в Самаре в 19 - начале 20 веков развитие городской среды было делом нежадных купцов, дворянства и зажиточных мещан. Благотворительность не ограничивалась строительством храмов и больниц. Городские сады, электрическое освещение, строительство и дальнейшее финансирование городского театра, создание художественного музея – всё это заслуга не властей, а богатых самарцев, желавших видеть в будущем свой волжский городок европейским мегаполисом.

Семьи Субботиных, Шихобаловых, Константин Головкин, Георгий и Мария Курлины, Альфред фон Вакано… В Самаре 1990-2000-х не появилось подобных величин. Да, самый богатый, по версии журнала Forbes, россиянин Леонил Михельсон открыл галерею «Виктория», а не самый бедный самарец Владимир Авятисян подарил несколько картин Самарскому художественному музею. Но это красивые жесты, которые фактически не меняют ситуацию.

Культура в парадигме современного российского чиновничества была и остаётся довеском к чему-то более значимому и финансируется по остаточному принципу. Строительство дорог и мостов, оплата рекламных статей и сюжетов об успехах власти в федеральных СМИ, патриотические мероприятия с многомиллионными бюджетами всегда приоритетней финансирования библиотек, музеев, театров… На сегодняшний день в бюджете Самарской области и губернской столицы нет средств, предусмотренных на пополнение музейных фондов. На текущую деятельность и проведение форумов и фестивалей находятся, на пополнение фондов – нет. Настоящее время – значимый временной период – может выпасть из истории Самары. Возможно, слишком громкое заявление, но риск есть…

Главный хранитель Самарского литературного музея Ольга Служаева предложила художникам передать свои работы в дар музею.

«Музей не имеет возможности производить закупку картин по их реальной рыночной стоимости, в связи с чем возникает опасность потери произведений искусств, созданных местными авторами, - рассказывает Ольга Служаева. – С одной стороны, все говорят о необходимости работы с локальным контекстом, с другой – невозможность работы с ним при отсутствии экспонатов. Если работа по сохранению рукописей, документов и книг ведётся довольно активно, то с графикой и живописью ситуация обстоит хуже». По её словам, обыкновенно художники не передают в дар литературному музею работы, собирание таких предметов – прерогатива художественных музеев и галерей. «Здесь мы сталкиваемся с проблемой экспонирования текстовых материалов: рукописей, машинописных текстов, документов, - объясняет главный хранитель литмузея. – Невозможно показать текст вне эпохи, вне предметного ряда, вне произведений искусства того времени».

Музей – работа для вечности. Музеефикация самарской современности необходима. В городе живут талантливые и признанные во всём мире художники. Мы можем говорить о полноценной арт-среде. Вопрос в том: что от неёе останется через 50-100 лет?

Принты в каталогах современных выставок, работы в частных коллекциях, документальные свидетельства?

Недоброжелатель скажет, что инициатива эта опасна, поскольку снимает ответственность с государства и меценатов за приобретение произведений искусства для учреждений культуры. Важно с чего-то начать, заложить традицию. Ведь чиновники не всегда способны оценить перспективу таких вложений.

Виктор Петров