Народ распоясался — значит, надо наводить порядок. Просто карать, как метко выразился наш президент на недавнем совещании совета по культуре. Увеличивать штрафы, вводить многочасовые общественные работы, сажать вплоть до пожизненного срока и запретить все, что еще осталось из «нехороших излишеств». Этим вполне себе политкорректным выражением герой Вицина Трус обозначил еще в «Кавказской пленнице» широкий спектр пренебрежения «морально-гигиеническими нормами». Эксперты качают головами: не поможет (правда, тут же вздыхая, добавляют неопределенное «хотя»), нужна система мер, вроде неотвратимости наказания и равенства всех перед законом. Я бы и тут добавила это самое «хотя», поскольку разговоры о неотвратимости и равенстве давно превратились в сугубо ритуальные, как, впрочем, и призывы к воспитанию нравственности.

Мне-то кажется, что причины страшных ДТП или безудержного пристрастия клаберов к «веселящему газу», о которых озабоченно сообщают масс-медиа, довольно очевидны и в общем-то просты: наши граждане не дорожат жизнью: ни своею, ни чужою. Пьяными садятся за руль, строят жилище в зоне потенциального затопления, вдыхают и вливают в себя всякую гадость, из-за житейской ерунды колбасят близких родственников и всех, кто попадется под руку. Словом, ведут себя, как потомки Стеньки Разина, который, если верить популярной песне, сложенной на берегах Волги-матушки, выбросил за борт ни в чем не повинную женщину только потому, что ему не понравилась реакция товарищей на организацию свадьбы.

Да, «ментальность» у нас такая, специфическая — объясняют ужесточение санкций законодатели. И многие эксперты с ними соглашаются. Все всё понимают: если выпил бутылку пива — не остановится наш человек, ужрется, подерется, разобьется, да еще и кучу народа покалечит. Как сказал персонаж Достоевского: «Широк русский человек, я бы сузил». Вот его и хотят сузить, причем в прямом смысле слова: закатать в узилище на такие сроки, чтобы другим было неповадно. А им все равно «повадно», как тем зайцам, которые косят трын-траву (зачем, кстати, совершенно непонятно), несмотря на инфернальные тени, поднимающиеся из болот, на волка и на сову. Впрочем, сузить русского человека предлагал не очень хороший герой, провокатор и ментальный отцеубийца.

«Негативная идентичность», как называют социологи эту особую широту нашего человека, в быту реализуется как поведение, символизируемое известным всем жестом:
Мы с тобой по-русски, Лёва,
Тельник на груди рванем (Тимур Кибиров)

Кстати, «Лёва» здесь — не кто иной, как поэт и публицист Лев Рубинштейн, звезда протестного фейсбука, [Признан(а/о) экстремистской на территории РФ и запрещен(а/о)] большой знаток этого самого «менталитета».

Когда ужесточают санкции и наказания, всегда ссылаются на опыт «цивилизованных стран», причем как-то всех сразу, от США до Ирана, на что наш человек ментально отвечает : да мы-то, чать, не немцы ( напомню, что немцами в вплоть до конца 18 века называли всех иностранцев). Ну ладно, не «немцы» (американцы, французы, испанцы и т.п.), а кто? Да уж не такие, как они, — отвечают наши сограждане. Да какие же? Но вот уж не такие, — следует ответ. Ну а все-таки? — снова возникает вопрос. Да пошел ты!.. — и наливают, вдыхают, садятся за руль, хватаются за утюг, топор и все, что попадется под руку.

Вот это и называется «негативной идентичностью», когда и жизнь не дорога и смерть не трагедия, когда социальная апатия и деградация ценностей, в первую очередь человеческой жизни и достоинства, достигают такой степени очевидности, что остается только презрение к ближнему, злоба и кураж, метко выраженные уркаганской присказкой «умри ты сегодня, а я завтра». Отсюда и потерявшие всякую рациональность кампании об оскорблении очередных чувств, и мстительность, и стремление к ужесточению наказаний. Особенно печалит приверженность этим негативным социальным эмоциям тех, кто должен, хотя бы в силу профессии, проявлять, как говорит мой сын, «чуточку доброты»: священников, педагогов, народных избранников.

Ухмыляетесь, совестливые интеллигенты? Вот и я о том же. Под разговоры об островке стабильности, о духовности и нравственности мы как-то слишком уж быстрыми темпами превращаемся в «империю зла». Только не ту, что имел в виду американский президент Рейган, а совсем в другую: так сказать, «внутреннюю империю», где это зло уже стало нормой существования и где честный бескорыстный поступок вызывает подозрение в том, что его «проплатили». Мордовские исправительно-трудовые лагеря кто-то из креативного класса не без остроумия уже назвал Мордором, а Виктор Пелевин в своем очередном романе описал зловещее и тупое устройство Уркаины, или Оркланда, населенного ко всему притерпевшимися урками-орками. Даже тот, кто не читал роман, думаю, поймет, о какой стране идет речь.

Но что ж делать, «если довелось в империи родиться»?

Ожидается, что после такого пассажа, начнется перечень рецептов исцеления. Про культуру, про образование и семейные ценности... А вот не буду! Все это так же мало помогает, как и ужесточение всяческих санкций и наказаний.

Остается уповать на чудо. Ожидание чуда давно уже входит в национальный негативный комплекс. Не на него ли рассчитывает, например, пьяный водитель? Не такое ли чудо имеют в виду законодатели, запрещая все, что кажется им подозрительным? А вдруг поверят и перестанут баловаться, или напугаются, опять же чудом?

«Русское чудо», о котором заливаются соловьями консервативные идеологи вроде Проханова, вещь довольно странная: оно ожидается всякий раз вопреки обстоятельствам и здравому смыслу. Точнее всего это самое чудо характеризуется словом «авось», как в том тосте: «чтобы у нас все было, а нам ничего за это не было» . А ничего и не будет...

Ирина Саморукова, специально для Засекин.Ру