Четыре россиянки, обратившиеся в Европейский суд по правам человека по поводу избиений, насилия, морального террора и откровенных изуверств со стороны супругов, вызвали у ЕСПЧ вопросы к правительству России по поводу общего состояния проблемы с семейного насилия в стране. Но российские чиновники мало того, что стали уверять, что на самом деле все в порядке, и «они не так поняли» супругов, так еще и обвинили женщин в попытке подорвать правовые механизмы российского законодательства. Как будто они на самом деле есть… О проблеме семейного насилиям России «Засекин» побеседовал с участницей Самарской феминистской группы Элиной Драгуновой.

Правительству РФ пришлось отвечать на вопросы Европейского суда по правам человека, обеспокоившегося проблемой домашнего насилия в России. Поводом для этого стали заявления четырех россиянок, пострадавших от агрессии мужей. Заявителями выступили Наталья Туникова, которую осудили за то, что ударила ножом мужа, защищая свою жизнь, Елена Гершман, которую муж избивал, а потом на полтора года лишил возможности общаться с дочерью, подвергшаяся насилию и избиениям Ирина Петракова и Маргарита Грачева, которой муж в припадке ревности отрубил топором руки.

Ответ правительства никого не удивил. Чиновники заявили, что проблема домашнего насилия преувеличена, да и вообще, дескать, в большей степени этому самому насилию подвергаются мужчины.

О произошедшем «Засекин» побеседовал с участницей Самарской феминистской группы Элиной Драгуновой. Собеседница «Засекина» в корне не согласна с представителями власти и при этом опирается на факты.

— 40 % всех тяжких насильственных преступлений в России совершается в семье. От домашнего насилия чаще всего страдают самые слабые и незащищенные члены семьи — женщины, дети, инвалиды и пожилые люди. При этом официальная статистика МВД России уже несколько лет демонстрирует стабильный рост числа преступлений, совершенных в семье, — примерно на 5000 случаев ежегодно. Это проблема и законодательная — то есть государства, и также проблема нормализованности насилия — то есть проблема самого общества. — рассуждает Драгунова.

Отметим, что чиновники в своем ответе ЕСПЧ заняли достаточно агрессивную позицию по отношению к самим заявительницам, начав с уверений, что те пытаются «неверно истолковать общую ситуацию с домашним насилием в России», и заканчивая обвинением в попытке «подорвать правовые механизмы, уже существующие в российском законодательстве, а также усилия правительства для улучшения ситуации». 

Также сотрудники правительства заявили, что «российское государство полностью выполнило обязательство по созданию законодательной базы, эффективно решающей проблему домашнего насилия». 

Элина Драгунова считает, что если какие-то усилия для решения проблемы домашнего насилия и прикладываются, то явно не достаточные и явно не в том направлении. Она считает (и не без оснований), что для эффективной борьбы с насилием в семье в России нет даже просто методов решения проблемы. 

— Фраза про «подрыв правовых механизмов, уже существующих в российском законодательстве» в свете статистики (даже официальной) по домашнему насилию, выглядит по меньшей мере странно. Побои — одно из самых распространенных правонарушений в семейно-бытовой сфере. До сих пор существует реакция полиции: «Когда будет труп, приедем и опишем»; полиция старается игнорировать домашнее насилие и ждёт, когда у жертвы будут хотя бы ножевые ранения. Профилактические меры не принимаются. Охранные ордера законодательством не предусмотрены, защиты от преследования нет. То есть проблема существует, но системного подхода к её решению, в том числе законодательного, нет, так же как нет государственных кризисных центров для жертв домашнего и сексуального насилия, — поясняет собеседница.

По мнению Элины Драгуновой, для того, чтобы домашнее насилие пошло все-таки на убыль фактически, а не только в отписках чиновников для ЕСПЧ, в перестройке нуждается все общественное сознание жителей страны.

— Мы являемся наследниками советского строя, в котором видимым и невидимым насилием по известным причинам было пропитано всё общество и все сферы нашей жизни. У нас до сих пор нет соответствующей атмосферы в семьях, в школе и так далее — такой, которая помогала бы подросткам и молодёжи осознавать, что в том или ином случае нарушаются их личные границы, нарушается принцип согласия в личных отношениях, что они в тех или иных ситуациях подвергаются эмоциональному и физическому насилию. Вообще, с личной осознанностью и уважением чужого личного пространства в российском обществе большие проблемы, и всё это подогревается поощрением культа насилия в СМИ, медиа-пространстве и интернете, особенно в социальных сетях.

Однако проблема не только в обществе, считает г-жа Драгунова. Признание проблемы домашнего насилия в стране чревато для правительства множеством проблем, которые чиновникам по разным причинам не хочется решать. Хотя, похоже, они не совсем понимают, что признание своих ошибок и их исправление не роняет авторитет.

— Всем нам тяжело меняться, и государство не исключение. Принятие нового закона против домашнего насилия и защита гражданами своих прав требует признания неправоты и недостаточности приложенных усилий для изменения ситуации, пересмотра бюджетов и новых экономических расходов, а самое главное — признания главенства права, прав человека в государстве, где эти права систематически нарушаются, а правосудию нет доверия — и это норма. Система не хочет ломать саму себя.

Если следовать логике эксперта, можно прийти к выводу, что главное, чего боятся власть имущие — это слова «право», которое в официальных документах затрепано, как кухонное полотенце, но фактически ничего не значит и ценности не имеет.

И закон о домашнем насилии — это первая ступенька к осознанию гражданином права на личную безопасность и неприкосновенность, которую сейчас не признают даже правоохранительные органы, выходя на несанкционированные митинги, где они избивают дубинками и тащат в автозаки безоружных и явно более слабых, чем они сами, людей. Если дать женщинам право и фактическую возможность быть защищенными от произвола мужей — людям неизбежно захочется и других прав, которые формально есть, но фактически повсеместно нарушаются, и порой люди сами не знают, где и какие именно…

Сергей Любимов