Более того, ни учительница, ни директор школы не признали сам факт буллинга. Травля закончилась, только когда мы перевели сына в другой класс. На наше место пришёл новый мальчик, которого тут же начали травить.

После случившегося я решила разобраться в механизмах травли. Понять, почему это произошло с нашей семьёй. Я написала книгу: «Травля: со взрослыми согласовано. 40 реальных историй школьной травли». Уже два года я собираю истории, провожу интервью с теми, кого травили, с теми, кто травил, с теми, кто учился в токсичной среде, и, если не попал в жернова стигматизации, каждый день боялся стать следующим. Я общалась с учителями, со школьными психологами, со взрослыми, которые пережили травлю много лет назад и до сих пор находятся в терапии, с родителями, чьи дети пострадали недавно. Некоторые дети не выдержали и ушли из жизни. У меня есть возможность поговорить только с выжившими.

Итак, что такое травля? Травля — это не конфликт, не «недолюбливание» того или иного ученика и не нормальное состояние коллектива. Дети могут ссориться, не нравиться друг другу, это нормально. Систематическое насилие, как психическое, так и физическое, унижение личности — это травля, это не норма. Травля — это когда регулярно переходят физические и личностные границы, нарушают права того, кого травят.

Кто виноват?

Травлю всегда запускают или допускают взрослые. Конфликт перерастает в травлю только из-за равнодушия учителей, школьной администрации, родителей. В 2019 году агентство «Михайлов и Партнеры. Аналитика» проанализировало мнение школьников. Выяснилось, что 52%, так или иначе, подвергались травле. 32% жаловались на психологическую агрессию, 26,6% сообщили о толчках и побоях. Почему каждого второго травят? Мы часто слышим, что причина травли — жестокая природа детей, что все через это проходят. Это миф. Коллектив детей управляем. За два года работы с этой темой я сделала вывод, что глобальная причина буллинга - отношение к травле школы и общества.

Почему учителя часто не признают или скрывают травлю?

Рыба гниёт с головы. И речь тут не только про школьную администрацию. В повестке министерства просвещения никогда не было и до сих пор всерьёз нет вопросов травли. Прямо сейчас готовится первый в России законопроект, связанный с травлей. Это закон о защите жертв преследований в интернете. Он коснётся только кибербуллинга. Это первая ласточка, это хорошая новость. Однако оффлайн-травля пока остаётся за бортом. Никаких законодательных инициатив по защите жертв школьной травли не наблюдается. «У нас в России травли нет», как бы говорит нам государство, как не было в своё время секса в СССР. А раз наверху так считают, то администрация школы становится заложником личной инициативы директора. Он либо сам решает, что в его школе будут сформулированы ценности и принята антибуллинговая хартия, хотя этого никто не требует, либо по максимуму работает только на приоритетные показатели, а это — успеваемость.

Устаревшие взгляды.

До сих пор популярно мнение, что дети проходят некий обряд инициации, взросления, когда сталкиваются с агрессией в школе. Так думают многие люди. Учителя тоже люди. Помню, как известный журналист Александр Мурашов написал пост о травле. Под ним были сотни комментариев, а одна подписчица, в профиле которой указано, что она педагог, ответила, что «травля была, есть и будет».

Некомпетентность, незнание, что с этим делать.

И отсюда страх. Для многих учителей признать, что в классе есть буллинг или токсичная среда — равно подписаться в своей профнепригодности. Парадокс. Ведь как раз непризнание проблемы и есть непрофессионализм. Эту матрицу очень сложно сломать, донести, что важно как раз увидеть проблему, даже если ты не знаешь, что делать. Когда есть желание травлю вылечить, всегда найдётся решение. Есть прекрасный проект ТравлиNet. Всегда можно обратиться. И научат, и приедут, и помогут. Но страшно, стыдно подвергнуть сомнению свою репутацию.

Нежелание брать ответственность.

В данном случае я говорю об ответственности за атмосферу в классе. Когда травили моего сына, я часто слышала от учителя, что она ничего не может сделать, что воспитание идёт от семьи. Но! Закон об образовании накладывает на школу как образовательную, так и воспитательную функции. Именно школа обладает ценным ресурсом для того, чтобы учить детей взаимодействовать — коллективом. У моего сына в третьем и четвёртом классах была прекрасный педагог, которая не упускала ни одной конфликтной ситуации. Делала она это очень просто. Всего два лайфхака: чёткие правила в классе, которые выполняются, и вовлечённость учителя.

Выгорание.

Согласно исследованию, проведённому с 5 октября по 19 ноября 2020 года по инициативе Яндекса в рамках программы «Я-учитель», 75% учителей находятся в состоянии профессионального выгорания, 38% — в острой фазе. В итоге мы имеем учителей, которые травят сами, самоутверждаются за счёт детей, возможно, даже имеют нарциссические перверсии или садистские наклонности. Печально, но нередки случаи попадания таких кейсов в профессию.

Что думает о буллинге общество?

Кроме фактора учителей и отсутствия каких-либо решений проблемы на самом верхнем уровне, есть предвзятое отношение общества к буллингу. Сказывается менталитет Спарты, сформированный трагичными событиями, одно за другим безжалостно деформирующими жителей России и бывших союзных республик в течение последних ста лет. Я беру интервью и выкладываю истории травли на нескольких каналах в интернете. Вот лишь несколько примеров наиболее популярных комментариев:

«Бред какой-то. Всё выдумано и притянуто за уши. Я сама училась в девяностых. Дети мои учатся. Никакой травли нет. Стало очень модно говорить о детских травмах. Мы также учились в школах, психами не стали».

«Что вы хотите от бедных учителей? Они завалены бумагами, у них по 30 детей, скажите спасибо, что они вообще за эту зарплату в школу приходят».

«Дети реально стали наглые, ведут себя кое-как. Надо перед ними танцы с бубнами танцевать в школе?»

«Это никакая не травля, а проверка. Так было всегда. Травят слабаков. Учите своих детей стоять за себя. Иначе как они в армию пойдут? Как Родину будут защищать?»

«Все эти новомодные западные штучки: толерантность, травля. Это нормальное общение детей между собой. Все через это проходят. Тоже мне ужас-ужас. Если травля — это массовое явление, возможно, она нужна для развития?»

Психолог Людмила Петрановская в своих интервью часто говорит, что чтобы вылечить национальную травму, требуется не менее четырёх поколений. Пятое — это нынешние дети и подростки. У них есть шанс на исцеление. У нас, взрослых, видимо, уже нет.

Автор книги «Травля: со взрослыми согласовано. 40 реальных историй школьной травли»

Светлана Моторина

специально для «Засекин.ру».