Интернет в последнее время не на словах, а на деле становится единственным местом в России, откуда общество ещё пока может узнать о своих проблемах. «Широко поданная» новость о том, что самарская станция «скорой помощи» получила 13 новых машин, всколыхнула в комментариях и соцсетях острую и жёсткую дискуссию о том, «как оно всё на самом деле».

Машины как средства передвижения людей

Вчера в 15:00 в Самаре, по адресу Запорожская, 26, и.о. министра здравоохранения Самарской области Геннадий Гридасов передал документы на 13 автомобилей директору Самарской станции скорой помощи Евгению Гордону. Вслед за пресс-службой губернского правительства об этом сообщили практически все региональные СМИ. Очередной триумф заботы о людях над хаосом «тяжелых времён». Ура, товарищи!..

Однако совершенно неожиданно сразу на нескольких крупных сайтах, эту новость растиражировавших, а также в соцсетях появились многочисленные комментарии, переросшие кое-где в жёсткий «обмен мнениями». Сценарий их был везде одинаков: юзер, условно говоря, «Мать детей» рассказывал пугающие случаи из реальной жизни, общий лейтмотив – «а скорую ждали ещё несколько часов», а юзер (условно говоря) «Я знаю, я там работал» объяснял, что в штатах жуткий некомплект, и люди не могут ни разорваться, ни летать на крыльях. Причем «градус накала» в итоге зашкаливал – «матери» оставались на позициях «пофиг на ваши трудности, должны – значит, обязаны», а «работавшие» заканчивали фразами типа «как же вы достали, идите сами там поработайте».

В общем, проблему «обнажили и бросили лежать»: в Самаре при нормативе в 116 бригад «скорой помощи» реально работают всего 47. Поэтому все жалобы, угрозы и «вселенский стон» тех, кто, в общем-то, справедливо недоволен качеством работы, разбиваются о сформулированный великим российским ученым Михайлой Ломоносовым закон: «…Сколько чего у одного тела отнимется, столько присовокупится к другому».

Экстренная, неотложная и всякая иная

Всё это, однако, не отменяет необходимости ответа на «глобальный вопрос человечества»: «Как так получилось?» Попытки дать его (ответ) касаемо «скорой помощи» в Самаре упираются в два аспекта.

Первый – на самом деле не существует определения того, быстро или медленно прибыли медики на вызов. По закону, скорая медпомощь бывает двух видов – экстренной и неотложной. Обязанность оказывать вторую переложена на поликлиники, а поскольку большая часть жалоб «на температуру и просто плохое самочувствие», то основная часть недовольства людей – именно «по этому адресу». (Хотя если кто-то уверен, что у «неотложек» в поликлиниках кадровые проблемы меньше, чем в «скорой», то он сильно ошибается.) А городская станция сосредотачивается на помощи экстренной, каковая бывает трех видов:

  1. Первой степени срочности (ДТП, падения с высоты, огнестрельные и ножевые ранения, человек на улице без сознания, тяжелая травма);
  2. Второй степени срочности (человек в помещении с болью в сердце, потеря сознания, травма, внезапное резкое ухудшение самочувствия);
  3. Третьей степени срочности (ухудшения хронических заболеваний, возникновение острых, но не опасных для жизни заболеваний, высокая температура).

И ни по одной из них ни в одном нормативном документе чётко не закреплено обязательное время прибытия. Что же до реальности, то, согласно статистике, которую озвучивал в ноябре прошлого года заместитель директора Самарской станции скорой медицинской помощи Александр Цыбин, «среднее время» ожидания по 1-й степени составило 17 минут; по 2-й – 22 минуты, по 3-й – 76 минут. Понятное дело, что в жизни не всё так гладко, как в статистике медицинских начальников, но всё-таки от обвинения  в «черепахости» самарская станция «скорой помощи» всячески открещивается.

Второй момент – кадры, которые, как все мы знаем практически с детства, решают всё. Как уже было сказано, в Самаре при нормативе 116 бригад реально работают 47 (цифры, многократно повторенные в «каментах» работающими на «скорой помощи»). По Тольятти директор городской СМП Михаил Лапшин в октябре прошлого года озвучивал цифры – 80 бригад «положенных» и 32 «реальных». Ответ «почему» банален до безобразия: с одной стороны, слишком жёсткие требования, введенные законодательно, для квалификации врача «скорой», с другой – нежелание большей части медиков работать в таких условиях и за такие деньги.

Медицинский тупик?

Итак, на любимый русский народный вопрос «кто виноват?» напрашивается довольно банальный ответ: «Да никто». Только одна, наверное, мера обеспечит приток толп жаждущих работать в самарской «скорой» буквально завтра – повышение зарплаты до «стопицот тыщ рублей». Но, во-первых, даже если городские или региональные власти вдруг обуяет такое желание, то они всё равно ничего сделать не смогут – это прерогатива (и компетенция) властей федеральных. А во-вторых, как говорила баронесса Якобина фон Мюнхгаузен, первого достаточно.

Можно вспомнить шумные истории про то, как к «на самом деле умирающему» человеку «скорая» ехала полтора часа, или ставшие уже анекдотичными среди самарцев явления похоронных агентов сразу после, иногда практически вместе, а в наиболее громких случаях и до прибытия врачей. И злорадно констатировать – всё-таки и у кое-кого из «них» кое-где рыльце в пушку! Это не принесёт никаких материальных результатов, но доставит сильное моральное удовлетворение, что иногда тоже немаловажно.

А можно купить еще 13 машин, торжественно передать их городской станции и разослать пресс-релизы в СМИ, чтобы они из этого сделали «позитивную» новость. А комментарии к этим новостям читать… Не барское это дело.

 

Дмитрий Копалиани