Государство, когда оно государство, даже если и Левиафан, то укрощённый и дрессированный, сидящий на цепи законов, институтов, гражданского общества… Но цепи нет. Нет и дрессировщиков-укротителей, которыми могли бы стать легитимно выбранные президент, губернаторы, мэры, депутаты разных уровней. То есть представители народа и сам народ, населяющий страну.

Но государство-то всё же есть? Кто-то же отправляет власть и будто чем-то управляет? Или нет?

Государство – это не только насилие, но и работающие институты, ясные правила, общественный консенсус, возможность развития, гарантии для граждан и много чего, о чем можно почитать в Конституции. Это власть, зависимая от общества и несущая ответственность за свои решения и действия.

Говорят, что на месте нашего государства образовалось акционерное общество (АО) «Россия». Оно-то и продает недра и прочие богатства страны. Но что-то не так в этой метафоре. Ведь АО – это ещё и ответственность перед акционерами, голосование ценными бумагами и даже какой-никакой учет мнения миноритариев.

С тем, что страна стала частным бизнесом узкой группы лиц, спорить сложно. И даже «продажа Родины» вряд ли вызывает сомнения. Все же знают, кто в стране начальник и от кого зависят все решения… А губернаторы, министры и депутаты явно не акционеры. Сегодня они франчайзи, получившие право на продажи под брендом «государственный орган».

Читаем: «Франшиза позволяет передать для успешного развития бизнеса вместе с просчитанной экономической моделью уже известный бренд. …Франчайзи (исполнителю) проще производить и продавать услуги в своем регионе, специфику и особенности которого ему хорошо известны». Франшиза как раз и развита преимущественно в производстве и продажи услуг и ритейла.

Власть в России традиционно отказывается от обустройства экономических рычагов для социального благополучия граждан. Она всё время торгует данным Родине самой природой: от пеньки, соболей до нефти и газа. Чтобы торговать и прибыль распределять не мешали, чтобы лишние в компаньоны и конкуренты не лезли, её усилия направлены на одно: «держать и не пущать» народ. Держать его в страхе и подчинении. Не уничтожить, так унизить, запугать, чтобы не только говорить, но и думать не смел.

В сталинские годы власть выискивала врагов среди своих граждан, сгоняла их в лагеря и расстреливала миллионами. Врагами были не только научная и культурная интеллигенция, но и крестьяне, рабочие, женщины, дети. А власть, пока народ голодал, на внешний рынок вывозила всё: от пшенички, золотишка и картин из Эрмитажа до мировой пролетарской революции. А для народа в ход шла вера в гений Сталина, партию большевиков, коммунизм и социалистическое переустройство общества. Народ выступал дешёвой рабочей силой. А вот станки и инженеров покупали у буржуев.

В более вегетарианские времена позднего СССР, правящая партия КПСС из кожи лезла вон, продвигая на внутреннем рынке идею, что различий между народом и властью нет: «Народ и партия едины». КПСС даже удавалось долго прятать от прилепленного к ней народа свои спецпайки, спецсанатории, спецбольницы. А люди рыли котлованы, строили заводы, производили пушки и танки, плавили чугун и выполняли пятилетки за три года. За это им на своих всегда победоносных и триумфальных съездах партия и правительство зачитывали отчёты о необъятных просторах страны, об изобилии собранного зерна, надоенного молока и взбитого масла, успехах в единении «дружественного социалистического лагеря». Отчёты вместо жизни, планы вместо будущего.

Гордость за крепнущий ядерный щит Родины, помощь братским народам во всём мире продавались, как главный смысл и цель жизни. Народ не то, чтобы сильно верил и потреблял эту жвачку, но жил… окруженный ядерный щитом и закрытыми на замок рубежами, иногда недоумевая, почему его не пускают посмотреть, как «загнивает Запад» и страдают братья во всем мире.

Однажды части единого целого «советского народа» одновременно обнаружили, что танки и бескрайние просторы есть, но кушать стало нечего, а за надёжными рубежами Родины разбежался дружественный социалистический лагерь, обвиняя СССР в оккупации.

Народ и партия было отлепились друг от друга и решили пожить самостоятельно. Новый общественный договор был простой: власть должна стать поменьше, не столь агрессивной и не столь авантюрной с мировыми революциями и не должна мешать людям как-то себя самообеспечивать.

Но тут в бездонные закрома государства, которые контролировала власть, потекли деньги постоянно дорожающих углеводородов. Наличие денег позволило отъесться и «прибарахлиться». Элита бросилась скупать заграничную недвижимость, строить дворцы с кортами, бассейнами, лебедями и шубохранилищами. Народ полез в кредиты, ипотеки, Турции и Египты.

Но нефть подвела. В бездонных закромах государства засияло дно. И стало окончательно очевидно, что Левиафан голоден и не на привязи. А власть, представленная государственными органами, как бы и не является его частью, а работает по франшизе.

Держатель бренда и те, что на франшизе, принялись накачивать население воспоминаниями об СССР, твердой руке и врагах, которые могут отнять у народа последнее. Народ опять стал нужен, но уже не для рытья котлованов, а для легитимации власти выборами. Чтобы голосовали за власть и ничего с неё не спрашивали. Но поживший отдельно от власти народ на выборы не шёл, властью интересоваться перестал, считая, что главное рассчитаться по кредитам, ипотеке и выучить детей.

Власть стала принуждать народ к выборам и пополнению бездонных закромов государства решительно и без раздумий, несильно заморачиваясь сожалением или, не дай бог, сочувствием к нему.

Обещания светлого будущего в виде майских указов президента сменились суровыми законами «взбесившегося принтера». Власть бросилась вновь ловить «внутренних врагов», сажать и штрафовать. Молодых матерей за перепосты, юношей и стариков за одиночные пикеты, участников общественных организаций за распространение чуждых и не патриотичных идей. Запрещать, сажать и штрафовать стали много, не только за дела, но и за намерения. Народ оказался беззащитным и лишённым возможности самоорганизоваться. Возникли проблемы с кредитами и ипотекой, с оплатой образования детей, поездками на турецкий берег и импортозамещённой едой. Всё стало дорого, и выбор сильно уменьшился.

То, что казалось судами, прокуратурой, губернаторами, мэрами, политическими партиями, депутатами, полицией, казаками и оскорблёнными в чувствах православными активистами, оказалось группами, обладающими франшизой выданной властью от имени государства. Этой франшизой власть обеспечивала кормление подчинённых ей органов, пока она торговала нефтью. Развитием страны и экономикой такие группы не заморачиваются. Они используют свой кусок ренты и страх, наводимый на народ, как дешёвый источник энергии для своей подпитки. Здесь границы добра и зла размыты, да и понятий здесь таких не стало. Такая форма паразитирования на услугах государственных органов специально выделенных групп людей.

Как бисер рассыпаются народ и власть, неинтересные и ненужные друг другу. Похоже для власти и народа рынок вдруг сузился до внутреннего. Но что они могут продать друг другу? Враги во вне мало вдохновляют народ: русская весна в Украине как-то погасла, а Сирия далеко и непонятно, почему легитимное и законное правительство там со своим народом не договорится. Борьба с коррупцией, похоже тоже результаты не спешит явить. Становится все очевиднее, что владельцы франшизы могут, конечно, бороться друг с другом за доступ к ресурсам, но… это только обнажает тот нехитрый факт, что коррупция – это форма управления, а ресурсов всё равно мало на всех. На два года, говорят, такой товар появился: важные выборы 2018 года. И уже начались поиски. От франчайзи требуется обеспечить явку, и тут уж арестами за перепосты и ловлей пятой колонны не обойдёшься. Да и что могут предложить подобранные по принципу личной преданности и единодушного голосования? Какую последнюю надежду нам предложит власть и её франчайзи, кроме патриотизма, православия и верности царю? Не свободу же народу, реальные выборы и новую перестройку?

Людмила Кузьмина, правозащитник, специально для ИА Засекин