“Арт-мост”, как заявляют организаторы, ставит своей задачей соединить (выстроить, так сказать, мост) два авангарда – советский и современный. А также объединить людей, мотивировать их двигаться вперед и прочие обычные задачи для такого рода выставок, собранных по знакомым.

Выбор художников очень странен: от “мэтра” самарского авангарда Владимира Терехина (самая ранняя его работа из представленных в экспозиции датирована 1969-м годом) до 22-летней Анфисы Доброходовой, публично заявившей о себе как о художнике всего месяц назад. Организаторы, делая упор на слова “авангард” и “концептуальное искусство” и пригласив четырех художников из разных поколений, словно берут на себя благородную миссию по восстановлению и обозрению традиций самарского авангарда на протяжении последних сорока лет. Этим же занимались организаторы выставки “Течения”, проводившейся в этих же залах бывшего Ленинского мемориала в 2012 году. Тогда Владимир Логутов с большой группой экспертов, выработав методологию, выискивали работы в фондах Самарского и Тольяттинского музеев, обращались к частным коллекциям и к собраниям самих художников, трети из которых к тому моменту уже не было в живых – и этот труд вызывал уважение, в нем были и серьезный размах, и профессиональный подход.

 

Выставка "Арт-мост" на этом фоне выглядит смешным и халтурно сляпанным проектом. В качестве главного козыря экспозиции выведен "ветеран" Владимир Терехин. Его работы 1980-х действительно поражают своей прозорливостью и точным попаданием во время. Именно такой была живопись 1980-х, и не только у передовых питерских и московских художников, но и в Европе: постмодернистская и антиутопистская, нео-сюр и неоэкспрессионизм. Его большая картина “Магазин сознательного безумия” 1988 года, на мой скромный взгляд, достойна любого музея. В ней удивительно переданы мрачные, “съедающие” реальность сумерки, глубина холодного городского пространства и драма кристалловидных, стеклянных биороботов, окруженных суетными копошащимися человеческими массами. Терехин хорошо передает в картинах движение, его кричащие или размахивающие, чтобы стукнуть костяшкой домино по столу, персонажи, его изображение суматохи, многофигурные жанровые зарисовки – всё это впечатляет. Но в музеи, к сожалению, берут не картины, а берут художников. Тех, которые не ошибаются, которые знают, чего хотят. А Терехин далеко не всегда избирателен. Наряду с живыми сюрреалистическими работами, "Арт-мост" показывает его посредственные натюрморты, копии с Ван Гога и Тулуз-Лотрека без указания на оригиналы, совершенно мертвую серию “Да здравствует Россия!”, где Россия воплощена в голых мрачных холмах, на вершине которых стоит башня с луковкой на манер диснеевского Алладина, а в темном небе светит кружочек с тремя лучами. 

И дело вовсе не в содержании, которое стоило бы как-то интерпретировать, а в самой манере письма, которая не совпала с предметом изображения, перестала что-либо передавать и только раздражает своей неуместностью. Также раздражают портреты Терехина – кичливые, грязные, неаккуратные. В одних картинах эти кичливость и неаккуратность работают на изображение, усиливают его, приводят его в движение, в других – напротив: отвращают, обнаруживают в художнике отсутствие вкуса и какой-либо самокритики, раз он вообще несет такие работы на выставки. В чем нельзя отказать художнику Терехину – это в чувстве момента: он хорошо знает, что, когда и зачем рисовать. В СССР надо рисовать нон-конформизм, в эпоху рыночной экономики – вазы с цветами и загадочных голых женщин. Вы спросите: почему же он со своим конъюнктурным чутьем не писал в 1970-х Брежнева? Да потому что он художник внесистемный и самоучка (как и другой участник выставки Константин Пастухов), и потому Брежнева конъюнктурно написать бы не смог.

Тут вообще обнаруживается одна интересная особенность "Арт-моста": он соединяет не поколения самарского авангарда, а конкретных художников, которые по тем или иным причинам не прошли верификацию (назовем это так) в художественных кругах.

Если вы посмотрите на послужной список Владимира Терехина, то за 40 лет у него было 9 выставок и из них 4 в нехудожественных учреждениях, которые на языке искусствоведения можно было бы назвать профанными: издательство “Аргументы и факты”, Самарская Дума, Совет Федерации. Так же обстоят дела у члена Союза художников Дмитрия Мантрова, у которого в профанных пространствах прошло 5 из 7 персональных выставок (в его послужном списке Музей самарской епархии, Дом журналистов, Дом строителей, Гуманитарная и Аэрокосмическая академии). Вячеслав Тишин – куратор выставки и не указанный на афише её участник – представил на ней две свои работы, одна из которых – любопытный, но совершенно случайный здесь ассамбляж “Sacrifices, или Жертвоприношения во имя космоса”, и это вообще его первая выставка – как и у молодого художника Константина Пастухова.

 

 

Вы спросите, зачем это копание в биографиях? Если всего этого не знать, "Арт-мост" производит ощущение не очень чистой (в смысле отсутствия всякого фильтра и отбора работ художников), но вполне презентативной выставки. Может даже создаться впечатление, что Тишин-куратор потому выставил совершенно несопоставимые и чуждые друг другу многочисленные “серии” Терехина и Мантрова, что хотел показать разнообразие самарского авангарда и многогранность каждого из представленных художников. Но, со всем глубоким интересом к отдельным работам и Терехина, и Пастухова, даже бегло просмотрев их биографии, понимаешь, что эта выставка нужна им для закрепления статуса художников, для той самой верификации.

Самовольно они выдумывают историю самарского авангарда и самозванно вписывают себя в нее. Я уже писал в рецензии на выставку Рудольфа Баранова, что организаторы от бизнеса запутывают зрителей и называют реализмом постмодернистский академизм. Так же и "Арт-мост" подменяет сами понятия авангарда и концептуализма, и вместо инновации и искусства идей, выставляет аутсайдеров – то есть художников, находящихся вне поля интересов художественного сообщества. И от этой подмены понятий, от этого диалога кукушки с петухом, становится грустно, приторно и скучно, и уже не хочется разбираться с работами, а хочется пойти из этого Вавилона прочь.

 

Сергей Баландин